Цитадель: дочь света

И я запела. То, что дома напоминало придушенное мурлыканье, прозвучало неожиданно звонко и где-то даже красиво. Более того, почти сразу же ко мне присоединился второй голос. Боже, он действительно певец. И, по-видимому, знал эту песню! Теперь уже я не напевала, а подпевала. Даже поднялась, подошла к нему, привычно уже вцепилась в безрукавку и поднялась на цыпочки, запрокинув голову. Он пел потрясающе красиво, я как могла, подпевала, следовала за переливами его голоса. Сколько мы так пели, не знаю. То ли вечность, то ли несколько мгновений. Но это было… было… неописуемо прекрасно. Я наполнилась энергией, восторгом, радостью. Песня закончилась, из глаз у меня текли слезы восторга и счастья.

А потом… я не знаю, что на меня нашло. Я сама обхватила его голову, потянула за волосы (чуточку влажные, горячие от солнца, жесткие и гладкие) и поцеловала. Он замер сначала, а потом я поняла, что ничего раньше не знала про поцелуи. До боли, до хруста в позвоночнике он сжал меня в объятьях, и целовал – жадно, горячо, как будто пил меня… Толкнул меня к дубу, впечатал в жесткую кору спиной. У меня болела шея, кажется, кровоточили губы, не хватало дыханья, но я ни за что не согласилась бы это прервать. Нашла ногой какой-то корень, поднялась, будто на ступеньку. Стало легче шее. Потом поняла – хватит. И он понял, оторвался от меня, прижался влажным лбом к моему лбу. Так мы и стояли – хватая воздух губами, вздрагивая, не в силах отделиться друг от друга.

– Черт, – наконец сказал он с ядовитой насмешкой. – Я забыл, что эльфы после этой песни всегда целуются.

Глава 12. Любит – не любит – плюнет – поцелует

Боже, как холодно! Кажется, что северный ветер внезапно засыпал меня колючим снегом, пробрал до самых костей. Солнце палило нещадно, а я дрожала и стучала зубами. Что это со мной? Неужели я заболеваю, впервые в жизни? Я проскользнула под рукой Оскара, зябко растирая плечи, направилась к лошади. Мне не больно, мне не больно – как мантру твердила я про себя.

Вот что он про меня подумал! Все эльфы! Кстати, чего это они целуются? То, что мне тут порассказывали про холодных и бесчувственных эльфов, позволяет предположить, что они вообще вегетативно размножаются.

Холод немного остудил мои мозги, и я стала раздумывать – то ли ответить ему на преднамеренное оскорбление, то ли гордо промолчать. Время, господа, время! А время работает не на меня, увы.

– Я похожа на остальных эльфов? – холодно поинтересовалась я, не оборачиваясь.

– Ты же знаешь песню жизни, – не менее холодно ответил Оскар.

– Я всю свою жизнь прожила в России. Там нет эльфов. Я понятия не имею, целуются вообще эльфы или нет. А песню я пела с самого детства.

Я хотела было ему сказать, что обычно у меня не было привычки целоваться после пения, но прикусила язык. Если пела одна – то понятно. А ведь несколько раз со мной были мужчины. И я целовалась… И не только. Черт, черт, черт!

Словно прочитав мои мысли, он спросил:

– И что же, ни разу не целовалась после неё?

– Целовалась, – нехотя признала я. – Но не с каждым и не каждый раз.

– Вот как? – я прямо чувствовала, как его брови поднялись вверх в насмешливом удивлении. – Так мне оказана честь?

– Ты что-то не высказал особого сопротивления, – огрызнулась я.

– Галла, я не знал женщин почти восемьдесят лет. С тех пор, как у меня жена умерла. Ну почти не знал… Если красивая женщина целует меня, я могу потерять голову.

Я обернулась, посмотрела, наконец, на него. Отставим в сторону вопрос о его возрасте. Пока меня интересовало другое.

– А я красивая?

– Да.

Он приподнял пальцем мой подбородок, заглянул в глаза:

– Почему, Галла?

– Я люблю тебя, – буркнула я.

А что ему еще сказать?!

– Что?! – изумился он.

– Я люблю тебя, придурок! – закричала я. – Я любила тебя еще в своем мире! Ты мне снился по ночам! Я рисовала твои портреты! Один даже не сожгла сразу. В сосновом лесу, на коленях, в молитве…

Он мучительно побледнел.

– Разве прошло время моей власти? – прошептал он, прикрыв глаза.

– Именно, – ссутулилась я, опустив голову, закрыв лицо волосами.

Мне было… нет, не стыдно. Что постыдного в любви? Просто вот так, высказав все, что было на сердце, я стыдилась своей несдержанности. В конце концов, здесь такое поведение было вряд ли принято.

– Галла, – мягко сказал он, убирая волосы от моего лица. – Галла… То, что ты сказала… Это честь для меня.

– И только? – с горечью спросила я.

– Не только. Ты мне нравишься. Пожалуй, я даже немного влюблен. Ты красивая, добрая, щедрая. Но ведь дело не в этом. Ты знаешь… я всегда влюблялся в эльфиек. Они такие красивые, утонченные, так не похожи на наших женщин – сильных, ярких… О! Я бредил эльфийками. Я не ангел, Галла. Я мужчина. У меня есть определенные потребности. Правда. Но я и паладин тоже. А значит, я должен быть чист перед Богом. Увы, ни одна эльфийка не пошла бы за меня замуж, хотя поразвлечься, возможно, и согласилась бы.