Цитадель песков

— Да уберегут меня боги от такого пустого, вздорного и несправедливого обвинения! — горячо сказала Соня.— Конечно же нет. То, что женщина потеряла мужа,— еще не повод обвинять ее в чернокнижии, хотя в некоторых диких, да и цивилизованных племенах, тоже, именно так и поступают. Нет. Просто… возможно,, перед смертью он поведал ей нечто… нечто такое, о чем она предпочла умолчать.

— С чего ты взяла? — рассердился наконец Афолле.

— Не знаю. Мне показалось, что я заметила страх в ее глазах. Не явный, а давний, потаенный ужас… Как будто она видела то, что людям лучше бы не видеть.

Некоторое время они молчали, обдумывая Сонино предположение. Втайне Афолле был с ней согласен. Да, Сулайм выглядела так, словно кто-то испугал ее навеки. И такой она сделалась с того дня, как муж ее возвратился из Аудагосте. Хилаль жалела старшую жену, часто делала за нее всю домашнюю работу, предоставляя несчастной прятаться в глубине дома и возиться с маленькими детьми — своими собственными и детьми Хилаль.

В таком случае, то, что испугало Сулайм и убило старшего брата Афолле, находится здесь, в Аудагосте. И в очень скором времени искателям сокровищ придется столкнуться с этим лицом к лицу.

* * *

Целый день они провели на развалинах. Ничто не тревожило их; Афолле и Рыжая Соня спокойно бродили по развалинам, то и дело находя то обломки камней, тщательно обтесанных и часто украшенных мозаикой или росписью, то обломки сундуков — деревянные, с остатками инкрустации из перламутра и слоновой кости, то чаши из цветного стекла с изысканной росписью. Все это было погребено под толщами песка.

Постепенно в шатре собралась настоящая коллекция древних вещей. Были среди них и драгоценности —золотая цепь с рубинами, несколько перстней золотых и серебряных, с самоцветами; браслеты с серебряными бубенцами, тонко поющие при каждом прикосновении человеческой руки.

Однако — и Соня, и Афолле чувствовали это — настоящий клад где-то в другом месте. Найденные вещи — лишь предвестники настоящего, большого сокровища.

— Что это может быть за клад? — спросила Соня у Афолле, когда они пережидали полуденную жару в тени шатра и подкрепляли свои силы кислым молоком и сушеным мясом.— Ты хоть имеешь представление о том, как выглядит вещь, которую мы ищем?

Афолле потянулся за своей книгой. Щелкнули застежки. Соня с любопытством заглядывала ему через плечо.

— Вот здесь,— тонкий смуглый палец Афолле остановился на отчеркнутом красным месте на пергаментной странице, исписанной неразборчивыми старинными письменами,— здесь говорится что-то о…— Он наклонился ниже и, вчитываясь, зашевелил губами.— Да, о власти над жизнью и смертью… которая… подожди, прочитаю более внимательно…

Соня неожиданно насторожилась. Власть над жизнью и смертью! Точнее — бессмертие? Нет, не может быть, чтобы все оказалось так просто: откопать клад, съесть из этого клада какие-нибудь травы и зелья — и готово дело, бессмертие в кармане! Нет, не следует обольщаться. И тем не менее сердце отважной гирканки забилось сильнее.

— Фамильное сокровище…— бормотал Афолле, разбирая строчку за строчкой в древнем манускрипте.— Его спрятала мать моего предка… здесь, в Аудагосте… от людских глаз…

— Как оно выглядит? — нетерпеливо перебила Соня. Ее волнение было слишком сильным, чтобы она могла совладать с ним.

— Флакон. Флакон синего цвета, жидкость в нем ,— золотого. Жидкость надо выпить…

— Это эликсир бессмертия? — Соня не верила собственным ушам.

— Не знаю. Тут говорится лишь о власти… о власти над жизнью и смертью…

Они помолчали, бессильно глядя на книгу. Тот, кто написал ее, постарался зашифровать свои записи так, чтобы посторонние, даже если они и доберутся до заветных письмен, не сумели разобраться во всем. А вздумай они вести поиски в самой крепости — здесь их, возможно, подстерегают опасности еще более страшные, чем в состоянии охватить человеческий разум.

Но, похоже, иного пути нет. Соня вздохнула:

— Нам остается только одно: отыскать этот проклятый флакон. А там… будь что будет! Ты решился бы выпить этот эликсир?

Афолле поежился.

— Не знаю.

Соня улеглась удобнее, подложила руки под голову. Уставившись на черный полог шатра, колеблющийся под слабым ветерком, прилетающим из Диких Песков, она попросила Афолле:

— Расскажи, как погибла Аудагосте.

Афолле помрачнел.

— Что ж… Ее поглотили Дикие Пески. Это случилось во времена моего прадеда. В крепости стоял небольшой гарнизон, человек пятьдесят. Здесь же жили жены солдат, их дети. В тот день к воротам Аудагосте приблизился караван. При одном только виде этих людей крепость охватила тревога: путешественники выглядели так, словно только что вырвались из ада и все демоны преисподней преследуют их по пятам. Их одежда была оборванной, лица изможденными, животные едва держались на ногах. У них с собой почти не было поклажи. Только один старик нес с собой книгу…

— Вот эту? — не выдержала Соня, указывая на том, который Афолле машинально поглаживал пальцами.