Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса

Транстихоокеанское и Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерства (соответственно TPP и TTIP)

должны были не просто вырезать из мировой торговли посмевшие задуматься о своём суверенитете (и, соответственно, независимости от глобальных финансовых монополий) страны БРИКС[77], но и принципиально изменить сам характер взаимодействия государств (прежде всего вошедших в эти поистине судьбоносные и революционные партнерства) с глобальными (преимущественно американскими) корпорациями.

Главное содержание указанных партнерств (равно как и продвигавшегося одновременно, а с содержательной точки зрения – и в одном пакете с ними Соглашения о торговле услугами – TISA),

насколько можно судить (ибо они были секретными, и их участники не имели права открыто сообщать, какие же именно обязательства они подписывают, в том числе и своим народам, которых эти обязательства касались самым непосредственным образом, – положение, само по себе означающее отказ от демократии в её традиционном понимании[78]), заключалось в принципиальном изменении характера рассмотрения споров государств с корпорациями.

В рамках всех трех соглашений предполагалось установить, что вошедшие в них государства отказываются рассматривать такие споры сами на основе своего собственного или международного права и обязываются признавать решения специальных международных арбитражных органов, создаваемых (именно это явилось принципиальной новацией) под решающим влиянием глобального бизнеса.

Таким образом, отношения глобальных корпораций с государствами, на территории которых те действуют, по замыслу авторов соглашений должны были регулироваться в конечном счете самими этими глобальными корпорациями (в первую очередь американскими). Это объективно, вне зависимости от чьего бы то ни было желания низводило подписавшие хотя бы одно из трех названных соглашений государства до положения региональных представительств глобальных корпораций, не имеющих реальных обязательств перед своими народами и реальных прав – перед этими корпорациями.

Стратегия Обамы, основанная на невероятной переоценке возможностей США и базирующегося на их территории глобального бизнеса, не просто полностью провалилась, но и вызвала перенапряжение и провал всей глобалистской Америки (при нём представленной прежде всего финансовыми спекулянтами – время капитала социальных платформ как ключевого фактора политики ещё не пришло, он ещё только рос и осознавал себя, хотя Обама и стал первым «президентом социальных сетей»), ознаменованные невероятной победой Трампа. (По многочисленным свидетельствам, тот не верил в возможность своей победы до такой степени, что накануне подсчета голосов распустил свой избирательный штаб, который в случае победы кандидата автоматически становится основой его администрации)

Однако Евросоюз, рабски зависимый от США (прежде всего интеллектуально) и живущий почти полностью в рамках задаваемой ими повестки дня, обсуждал TTIP совершенно серьезно, – хотя это соглашение с неизбежностью означало уничтожение его экономики по образцу Восточной Европы (просто потому, что свободная торговля с США, Канадой и Мексикой делала эту экономику неконкурентоспособной из-за сравнительно больших социальных и административных издержек) и полную ликвидацию даже формальной тени суверенитета как европейских стран, так и самого Евросоюза, причём в пользу даже не США как государства, а глобальных монополий (правда, базирующихся в основном на их территории).

Серьезность рассмотрения этой перспективы Евросоюзом как потенциально вполне для него допустимой и реальной, насколько можно судить в настоящее время, вызвала в английском правящем классе глубочайший шок. По всей вероятности, именно он и стал главной причиной Brexit: находиться в одном Евросоюзе с настолько обезумевшей, утратившей всякую идентичность и чувство реальности континентальной элитой (причём на всех её уровнях – от интеллектуальной до пропагандистской и коммерческой) для крайне чувствительных к своей независимости (пусть сколь угодно формальной) англичан стало попросту невозможно.