Цивилизация людоедов. Британские истоки Гитлера и Чубайса

Однако с учетом объективной невозможности быстрого переселения таких масс людей хотя бы с минимальным уровнем гуманизма это производило впечатление постановки (в неявной, но совершенно однозначной форме) задачи физического истребления нескольких десятков тысяч человек, – помимо прямого уничтожения задержавшихся на севере сектора Газа, при помощи вымаривания без применения оружия путем перемещения их на заведомо не приспособленную для жизни (по крайней мере, такого количества людей) территорию.

То, как это виделось и осуществлялось сегодня, производило впечатление даже не этнической чистки, а вполне очевидного, наглядного и, более того, демонстративного геноцида. Более того: в силу своей откровенности и обосновывания официальными лицами этот геноцид вполне явственно претендовал на введение de facto

в качестве нового общепринятого стандарта и внутренней политики, и международных отношений (который в случае успеха этой попытки в будущем будет применяться и к самому Израилю).

Вместе с тем как надежды на вовлечение в конфликт соседних с Израилем стран, так и опасения этого непосредственно во время проведения операции были совершенно не обоснованы. Конечно, США могли «под сурдинку» нанести удар по Ирану (о намерении чего свидетельствовало крайне дорогостоящее направление в регион второй ударной авианосной группы): раз демократам не удалось выиграть выборы, выставив Байдена великим миротворцем, они вполне могли попытаться добиться того же результата прямо противоположным путем, – выставив его великим завоевателем. Однако на Третью мировую войну и тем более Апокалипсис это не тянуло с самого начала.

Представлялось вполне очевидным, что в целом арабский мир ограничится ради спасения во многом раздражающих его палестинцев сугубо символическими мерами: их соседям, на разных уровнях вовлеченным в разнообразное и выгодное сотрудничество с Израилем, так же безразлична их судьба, как во время прошлого геноцида соседям гитлеровской Германии была безразлична судьба евреев, оказавшихся под властью прошлых национал-социалистов.

Но вот моральная позиция в отношении «новой нормальности» Израиля, – причём позиция не только арабского, но и основной части незападного мира (а также его огромных и всё более влиятельных анклавов внутри «коллективного Запада»), – уже в настоящее время представляется столь же безупречной, как и у послевоенного мира в отношении Холокоста.

И именно эта позиция (в том числе и далеких от симпатий к ХАМАС и даже палестинцам общественных сил и просто людей), именно взгляд на израильтян как таковых через призму кровавого бетонного крошева, в которое с немецкой методичностью в прямом эфире превращалась Газа, вполне может стать фатальным для государства Израиль. (Его будущее остается открытым даже несмотря на успех американцев, которые буквально висели на руках у всех участников конфликта и, умоляя их воздержаться от эскалации, сумели не допустить полномасштабной резни палестинцев и ограничили число убитых десятками, а не сотнями тысяч.)

Разумеется, Израиль не завершит своего существования сразу после военной операции и даже не в следующем после её завершения году: мы уже знаем ответ на сакраментальный вопрос начала века «доживет ли Израиль до 2025 года», – но никто больше не может сказать, на сколько именно лет он переживет эту дату.

Поскольку из четырёх основных глобальных еврейских проектов (каббала, традиционный иудаизмм, сионизм, финансовый империализм) Израиль как государство является сутью только одного (и представляет серьезную ценность только для другого) [19], скорбь по нему, безусловно, станет неотъемлемой частью великой еврейской культуры и личной трагедией миллионов семей по всему миру, но отнюдь не новой еврейской катастрофой.

Англия же, вернув под свой контроль Ближний и Средний Восток (потому что без Израиля он необратимо выпадет из сферы влияния США весь, как уже выпала Саудовская Аравия: «Ближний Восток без Израиля – это не только Ближний, но и Средний Восток без США»), если и не воссоздаст заново кусок своей империи, то, во всяком случае, сформирует в распадающемся мире свой собственный макрорегион, триумфально вернувшись в число ключевых держав новой, постглобалистской эпохи.

Практики сходятся: в 1938 году в Мюнхене английские элиты начали Вторую мировую войну направлением Гитлера на Восток, чтобы тот сломал себе шею, дискредитировав свою идеологию и свой народ чудовищным изуверством (подробней см. параграф 8.2), – однако этот шаг объективно являлся началом конца и самой Британской империи.