Цивилизация [с иллюстрациями]

– Отапливали, великий, пока оставался хворост, но он кончился, а истопникам, как оказалось, никто даже и не объяснил, что уголь в мешках – тоже топливо. Мы когда Олоника спрашивали, получил ли он уголь, так он ответил, что и получил, и по инсулам распределил, ну мы и успокоились, а он развезти-то уголь по домам приказал, но рабам-то откуда знать, что это такое и зачем привезено? Им приказали разгрузить с воза и в подвал занести, они разгрузили и занесли, а объяснить – никто им так ничего и не объяснил. Он и валит теперь всё на них – он, вроде как, обо всём своевременно позаботился, а эти тупые орясины и сами ничего не соображают, и не спрашивают тех, кто знает…

Я ведь уже упоминал, кажется, что городские инсулы НАШЕЙ Оссонобы мы с самого начала предусматривали с системой отопления по римскому образцу? Ну, не один к одному, конечно. Во-первых, у самих римлян таким манером только роскошные частные домусы отапливаются, да наиболее солидные виллы, а инсулы будут отапливаться только в имперские времена, да и то, только в северных провинциях, где иначе зимой просто не выжить. А во-вторых, у нас система немного посложнее – прогреваются не только полы и стены, но и чердак с крышей. А нахрена нам, спрашивается, скапливание на крышах снега и постоянное обивание свисающих со всех её краёв сосулек со вполне реальным риском падения людей с верхотуры? В конце концов, лучшее решение любой проблемы – это её недопущение, а героизм – мы и на войне стараемся его по возможности избегать, а уж в нормальном повседневном быту – сами боги велели. И оттого – тем омерзительнее дурь высокопоставленной бестолочи, неспособной нормально управиться и с тем, что ЕСТЬ.

– Такое, великий, безнаказанным оставлять нельзя, – заметил Фабриций, – Его для того и поставили начальником служб городского района, чтобы таких безобразий не происходило, а он всё на подчинённых свалил, да на рабов, а сам и проверить их даже не соизволил. Так разве делается?

– Ну, я его отругаю, конечно, на Большом Совете, – пообещал Миликон, – Так отругаю, что нескоро забудет. А серьёзнее наказать – вы же сами понимаете, что Большой Совет за него горой встанет.

– Как и всегда, когда провинится кто-нибудь из "блистательных", – проворчал наш непосредственный, – Хул, делаем тогда, как и наметили на такой случай.

– Понял, – отозвался наш мент, ухмыляясь.

– А что вы наметили? – озадачился царь.

– Я арестовал его "до выяснения". Оснований подозревать Олоника в воровстве я не обнаружил, но действие или бездействие, вызывающее массовое недовольство и этим способное спровоцировать в городе уличные беспорядки – это попахивает заговором…

– Заговором? Да что ты несёшь, Хул? Что я, Олоника не знаю? Ну какой из него к воронам заговорщик? Дурак и разгильдяй, это верно, спесив больше, чем следовало бы, но чтоб в заговоре участвовать – ты сам-то, Хул, веришь в эту чушь?

– Дайте боги, великий, чтобы это оказалось чушью, но вопрос ведь серьёзный – у меня уже несколько сотен жалоб, и с ними продолжают обращаться, так что мои писцы едва справляются. Учитывая не столь уж и давний заговор, я должен хорошенько во всём этом разобраться, – и сам едва сдерживает смех.

– И сколько ты разбираться будешь?

– Ну, люди сколько по его милости мёрзли? Три дня? Вот и он у меня посидит в холодной камере столько же, пока я не "разберусь". Потом, конечно, извинюсь и отпущу.