Цивилизация труда: заметки социального теоретика

Фукуяма отмечает, что высокоразвитое коллективное сознание характерно и для других регионов Азии, но оно развито значительно меньше в Европе, а в современных Соединенных Штатах почти полностью отсутствует: здесь идея пожизненной преданности единственной корпорации просто не будет понята. Но и вне Азии существуют формы коллективного самосознания, способствующие поддержанию трудовой этики. В некоторых европейских странах, например в Швеции и Германии, отлично развит экономический национализм, принимающий форму общего желания со стороны менеджмента и труда работать совместно ради расширения экспортных рынков. Другим источником коллективного самосознания традиционно служили профессиональные гильдии: высококвалифицированный механик работает не только для того, чтобы отбыть табельные часы, но еще и потому, что гордится результатами своего труда. То же самое можно сказать и о свободных профессиях, чьи относительно высокие стандарты квалификации поддерживают удовлетворение тимоса437.

В то же время мир пережил опыт коммунистического строительства, приведший к экономическому коллапсу. И это должно дать пример того, что далеко не все формы коллективного самосознания успешны в смысле стимулирования трудовой этики: «Советский или восточногерманский рабочий, от которого местный партийный чиновник требует работать ради построения социализма или пожертвовать выходным днем ради демонстрации солидарности с Вьетнамом или Кубой, считал работу всего лишь бременем, от которого по возможности следует уклоняться. Все демократизировавшиеся страны Восточной Европы столкнулись с проблемой восстановления трудовой этики на базе личного интереса после десятилетий привыкания к работе на процветание государства»438.

Фукуяма высказывает также очень важную мысль, что какой бы успешной ни была та или иная экономическая политика, в том числе и политика экономического либерализма, на самом деле политика – это лишь необходимое предусловие для высоких темпов роста. «Иррациональные» формы тимоса: религия, национализм, способность ремесел и профессий поддерживать стандарты работы и гордость трудом – все это продолжает сказываться на экономическом поведении бесчисленными способами, сказывающимися на богатстве или нищете нации. И устойчивость этих различий может означать, что международная жизнь все больше будет рассматриваться как конкуренция не между соперничающими идеологиями – поскольку почти все экономически преуспевающие государства будут организованы примерно по одним чертежам, – но между различающимися культурами439.

З. Праздность как социальный феномен

Вопросы, поставленные философией труда еще в XIX в., не утратили своей остроты и требуют исследования. К числу таких вопросов относится и антитеза «труд–безделье». Интерес к этому вопросу обусловлен (помимо всего прочего) необходимостью поиска альтернативы труду (в силу его изнуряющего, лишающего индивидуальности, препятствующего развитию личности характера, который труд приобрел в индустриальную эпоху). Здесь я обращаюсь к праздности и историческим трансформациям этого понятия как возможной перспективе освобождения человечества от труда в его классическом понимании.

Праздность и лень: трактовки, этимология, исторические трансформации

Традиционно альтернативой труду называют лень, безделье и праздность. Однако эти понятия, представляющиеся почти тождественными, существенно эволюционировали в истории.

Трактовка понятий в словарях и энциклопедиях

В обиходе понятия «праздность» и «лень» часто употребляются как тождественные, так же как и понятие «безделье», и, как правило, имеют негативную коннотацию. Всегда ли было так? Предприняв некоторый экскурс в историю вопроса, я обнаружила довольно существенное расхождение в трактовке этих понятий.

Откуда взялось столь негативное отношение к лени, безделью, праздности?

Можно предположить, что современная трактовка понятий «бездельник», «лентяй», «тунеядец» уходит корнями в период становления индустриального общества, будучи связана с идеями протестантизма как религии труда и обогащения. Прежде чем делать выводы, обратимся к определению понятий «праздность» и «лень» в словарях и энциклопедиях.

Существительное «праздность» этимологически происходит от прилагательного «праздный».

Составитель «Толкового словаря живого великорусского языка» В. Даль предлагает весьма детальный анализ этого слова: