Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории

Нет оснований думать, будто использование огня было биологической необходимостью. Естественная шерсть предохраняла питекантропов не хуже, чем других млекопитающих, благополучно переживших климатические циклы плейстоцена. Имеются археологические свидетельства того, что отдельные стада, воздержавшиеся от миграции в тропические широты, пережили десятки тысячелетий похолодания и вымерли только после того, как, вслед за отступающим холодом, с юга пришли другие стада. Пришельцы в таких случаях быстро разбирались с аборигенами, закаленными в борьбе с холодом, но не имевшими достаточного опыта видовой конкуренции. По всей видимости, успешные конкуренты приобретали такой опыт там, где происходила концентрация стад, сопоставимых по интеллектуальным и операциональным возможностям (см. далее).

Еще более известный факт – судьба массивных австралопитеков (australopitecus robustus

), близких родственников и грозных соперников грациальных австралопитеков. Вытеснив последних на просторы саванны и не втянувшись в орудийную деятельность, эти крупные представители вида пережили их чуть ли не на миллион лет [История… 1989].

За прошедшие с момента взаимной изоляции 1,5 – 2 млн. лет грациальные австралопитеки прочно стали на путь орудийного развития и смертельной конкуренции между стадами, создали самые первые материальные культуры (Homo habilis

). И породили прогрессивный вид архантропов, которые постепенно стерли с лица Земли менее конкурентоспособные стада австралопитековых.

Между тем массивный австралопитек, не знавший орудий и тем более огня, благополучно адаптировался к климатическим колебаниям и, наверное, мог бы дожить до наших дней. Во всяком случае, фатальную опасность для него таила не природа. Архантропы, «неблагодарные потомки» грациальных австралопитеков, давно успевшие истребить стада предкового вида, около полумиллиона лет назад превратили обжитые массивными австралопитеками леса в свои охотничьи угодья [Кликс Ф., 1985]. Там они не истребили ни одного вида животных, кроме своих теперь уже дальних родственников: сработала бескомпромиссная «ненависть к двойнику», весьма характерная для палеопсихологии и унаследованная от палеолита авторитарным сознанием [Поршнев Б.Ф., 1974], [Назаретян А.П., 1996].

Та же непримиримая вражда к «умеренно непохожему» (чужаку, нелюди) сделала летальным для одного из видов столкновение между неандертальцами и кроманьонцами на исходе среднего палеолита.

Еще в 70-е годы научные источники сообщали, что кроманьонцы – первые представители вида неоантропов, к которому принадлежит современный человек, – появились около 40 тыс. лет назад в районе Ближнего Востока. Последующие исследования на стыке археологии, генетики, химии и физики существенно изменили картину событий. Сегодня один изгипотетических сценариев (без значительных домыслов здесь пока не обойтись) вырисовывается следующим образом.

От 100 до 200 тыс. лет назад в стаде палеоантропов на юге Африки стали рождаться странные дети с ослабленным волосяным покровом тела, с не совсем обычной формой головы и строением кисти. Предположительно, их матерью была одна женщина, которую ученые назвали палеолитической Евой (отцами были разные мужчины).

Отметим сразу ряд неувязок. Некоторые генетики настаивают на том, что за метафорой «палеолитической Евы» скрывается не одна единственная, а небольшое количество родственных женщин. Неясно, как могла выглядеть сама эта дама (или дамы?). Например, ведущий специалист в данной области Б. Сайкс [Sykes B., 2001] полагает, что она и ее соплеменники принадлежали к нашему биологическому виду и что небольшое число представителей этого вида (порядка одной-двух тысяч) к тому времени уже сформировались, однако только потомки «Евы» дожили до наших дней. Впрочем, такое предположение не меняет сути дела, оно лишь отодвигает момент появления самых первых «протокроманьонцев».

Для нашей темы важно то, что первые мутанты удалились от материнского пламени и образовали отдельную популяцию. Вероятнее всего, их вынудила к этому агрессивная неприязнь соплеменников, видевших в них не безобидных уродов, но опасных чужаков.

Между тем мутация оказалась генетически устойчивой. На протяжении десятков тысяч лет стадб прямых предков кроманьонца кочевали в труднодоступных географических зонах, избегая встреч с опасными палеоантропами: черепа протокроманьонского типа археологи обнаружили лишь в 80-х годах. Если верно, что подавляющее большинство современных «Еве» протокроманьонцев бесследно вымерли, то наиболее вероятной причиной этого могла быть именно безуспешная конкуренция за экологическую нишу с «двоюродными братьями» – палеоантропами.