ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа

В период мировой войны 1914–1918 годов первая серьезная американская криптоаналитическая акция была проведена под эгидой военного министерства. Сотрудники 8-го отдела военной разведки, занимавшиеся чтением кодированных и шифрованных сообщений, предпочитали называть свое подразделение «черным кабинетом». Это наименование в течение нескольких столетий использовалось для обозначения секретных бюро почтовой цензуры в большинстве европейских стран. Группа дилетантов, пришедшая на службу в начале войны, под руководством Герберта Ярдли, бывшего телеграфного оператора, к 1918 году стала первоклассной профессиональной командой, успешно разгадывавшей тайны зашифрованных документов. Одним из выдающихся достижений этого отдела после Первой мировой войны было раскрытие японских дипломатических кодов. Во время переговоров на Вашингтонской конференции по разоружению в 1921 году Соединенные Штаты добивались получить согласие японцев на то, чтобы морские силы США и Японии находились в соотношении 10:6. Представители Страны восходящего солнца прибыли на конференцию с твердым намерением добиться соотношения 10:7. В дипломатии, как и в торговой сделке, вы получаете громадное преимущество, если заранее узнаете, что ваш конкурент готов в случае необходимости отойти на запасные позиции. С помощью сотрудников «черного кабинета» наше правительство своевременно ознакомилось с японскими намерениями и узнало, что японцы готовы согласиться на снижение соотношения до желаемой нами величины, если США будут твердо настаивать на таком решении. Вследствие этого мы смогли усилить нажим на партнеров по переговорам, не рискуя сорвать конференцию.

«Черный кабинет» сохранялся до 1929 года и работал в основном на госдепартамент, когда глава дипломатической службы Стимсон отказался от дальнейших услуг этого подразделения и оно было расформировано. Макджордж Банди, биограф Стимсона, дает по этому поводу следующее объяснение:

«Стимсон избрал своим руководящим принципом в вопросах международной политики тот, которому всегда старался следовать в личных отношениях: доверяй людям, и они будут оказывать доверие тебе. В этом духе он и принял решение, за которое впоследствии неоднократно подвергался критике: ликвидировал так называемый «черный кабинет»… Но он никогда об этом не сожалел… Стимсон, будучи госсекретарем, вел себя как джентльмен по отношению к джентльменам, которые были присланы к нам в качестве послов и посланников из дружественных стран»[64]

.

Наши армия и флот начали, к счастью, заниматься проблемами криптоанализа еще в конце двадцатых годов. Главное внимание обращалось на Японию, поскольку американская военная доктрина в то время рассматривала Страну восходящего солнца как потенциального противника Соединенных Штатов номер один в будущей войне. К 1941 году, когда произошло нападение на Перл-Харбор, наши криптоаналитики раскрыли большую часть важнейших японских морских и дипломатических кодов и шифров, в результате чего мы заблаговременно получили сведения о надвигающейся агрессии Японии на Тихом океане.

Битва у острова Мидуэй в июне 1942 года явилась поворотным пунктом морской войны на Тихом океане. К ней мы стремились, поскольку знали из дешифрованных сообщений, что основные силы японского императорского флота были сконцентрированы именно там. Эта разведывательная информация содержала данные о численности и диспозиции сил противника, что дало возможность нашему флоту осуществить внезапное нападение.

После Перл-Харбора перед нами возникла серьезная проблема: как сохранить в тайне то, что нам удалось раскрыть японские коды. Волна расследований, взаимные обвинения, стремление различных ведомств и служб возложить вину на кого-то другого за потрясающие американские потери в живой силе, боевых кораблях и технике накалили атмосферу в стране. Общественность требовала ответа у правительства. В таких условиях могла произойти утечка информации, чреватая тем, что стал бы известен источник ценнейших сведений. К счастью, этого не случилось. Ведь до тех пор, пока мы не создали военно-морской флот, превосходящий военно-морские силы Японии, чтение зашифрованных японских сообщений было одним из немногих преимуществ, которыми мы располагали в битве со Страной восходящего солнца. Правда, временами кое-какие утечки происходили, но все же не было ни одного случая, который вывел бы японцев прямо на наш источник.

В 1944 году Томас Дьюи, выставивший свою кандидатуру на пост президента против Рузвельта, узнал, как, впрочем, и некоторые другие лица, стоявшие близко к федеральному правительству, о наших достижениях в раскрытии японских кодов и об очередном провале перед событиями в Перл-Харборе, когда мы не смогли наилучшим образом воспользоваться имевшейся в наших руках информацией[65].