ЦРУ против СССР

Сенатор Кейс: Счастлив ответить вам, и вы заслуживаете ответа. Об этом плане тогда я ничего не знал. Я основывался на общих утверждениях и хотел дать вам возможность ответить. Мне никак не могло прийти в голову, что вы отвечаете только на часть, причем небольшую, вопроса, а не на весь вопрос и не хотите быть откровенным, – это и беспокоит меня.

Хелмс: Сэр, некоторые вопросы очень затрагивают директора ЦРУ, и один из них – то, что он шпионил за американцами. Когда это и было поставлено в вашем вопросе, я полностью сосредоточился на этом, что представлялось мне самым важным, и поэтому, готов принести присягу, я и не ответил о Хьюстоне».

В таком духе Хелмс более двух часов морочил голову десяти сенаторам – членам комитета, собравшимся специально на встречу только с ним. Словесная эквилибристика бывшего директора ЦРУ вызвала горячее желание у сенатора Саймингтона засвидетельствовать свою лояльность, и он поторопился загладить свой поступок – легкомысленную находку плана Хьюстона. Сенатор, во-первых, отказался от того, что сам обнаружил план, – это сделал… «один юрист, который больше не работает в комитете», – а затем, продолжил Саймингтон, «мы разыскали Хьюстона, поговорили с ним и записали его показания. Мы слышали немало критики в адрес м-ра Гувера, Эдгара Гувера, но никто не превзошел Хьюстона. Представьте только, что он написал в одном месте: «Я слышал возражение м-ра Гувера против плана, они всего-навсего куча…» Не будешь повторять, что значилось в отточиях. Вот ведь какие люди были тогда» [418]

.

Подпираемый сенаторами, знающими службу, Хелмс ушел из комитета со щитом, но в историю-то вошла как операция «Хаос», так и ложь экс-директора ЦРУ. Под руководством Хелмса, как и других директоров, ЦРУ, конечно, нагло попирало законы.

В комиссии Черча отставной начальник контрразведки ЦРУ Энглтон не смог подняться до высот Хелмса. Бившая в глаза глупость Энглтона или осознание сенаторами того, что с ним дозволено больше, чем с Хелмсом, в который раз позволили выставить ЦРУ у дозорного столба. Собственно, началось с того, что Энглтон щеголял военной терминологией, называл президента главнокомандующим. Дело обычное среди чиновного люда стран, никогда всерьез не воевавших. Снова зашел разговор о «плане Хьюстона». Энглтон безмятежно подтвердил, что, хотя план просуществовал пять дней, вскрытие писем американских граждан ЦРУ как шло до него, так и продолжалось после, а Никсону сказали-де, что этого больше нет. Сенатор Черч рассердился:

«Вы именовали президента главнокомандующим, так какие же были у вас основания представлять ему в ложном свете столь важное дело?

Энглтон: Вы хорошо поставили вопрос… У меня нет на него убедительного ответа.

Черч: Тот факт, что незаконные операции проводить теми самыми ведомствами, которым мы доверяем поддержание закона, делал вдвойне обязательным информирование об этом президента, не так ли?… Ведь, по вашим словам, долг ЦРУ информировать президента?

Энглтон:

Я не оспариваю этого.

Черч: Он не только не был информирован… его дезинформировали. Больше того, когда через пять дней он пересмотрел свой приказ о вскрытии переписки и отменил его, то ЦРУ не обратило на это ни малейшего внимания главнокомандующего?

Энглтон: Не могу ответить.

Черч:

Да, конечно, ответить нельзя… Итак, главнокомандующий вовсе не главнокомандующий… Вы игнорируете его. И еще называете главнокомандующим! У меня нет больше вопросов» [419].

Сенатор гневался совершенно напрасно. У ЦРУ свои критерии. С точки зрения Энглтона, иных и быть не может. Когда к нему подступили в другой раз с требованием разъяснить, почему законы США необязательны для ЦРУ, он отпарировал: «Нельзя, чтобы тайные правительственные службы считались с публичными распоряжениями правительства» [420]. Вот так! Некий работник ЦРУ свидетельствовал в комитете конгресса: «Не думайте, что можно найти в бумагах обоснование для всех акций ЦРУ или другого ведомства. Многое делается во исполнение устных приказов» [421].

Стоило прийти к власти администрации Р. Рейгана как все эти опоры ушли в прошлое. Исполнительным приказом президента 4 декабря 1981 года были не только признаны, но много расширены возможности для политического сыска ЦРУ внутри страны. Конечно, появились ритуальные протесты, кое-что написали в газетах. А результат? ЦРУ снова имеет право, санкционированное президентом, шпионить за американцами, устраивать провокации, вскрывать письма и т. д.