Цвет крови

Я проехал через ряд промышленных зон и больших магазинов, куда можно въехать прямо на машине. Жилые кварталы располагались выше, ближе к предгорьям. Кроме того, попадались новые, сверкающие жилые постройки вдоль дороги — в некоторых еще высились подъемные краны. Я свернул с дороги между Таллатом и Джобстауном и въехал в новый жилой комплекс под названием «Платановые поля». Вокруг виднелись следы безуспешных попыток создать ландшафтный дизайн, и примерно штук шесть платанов усыхали под грузом названия; с одной стороны располагалась заправочная станция, с другой — здание склада. Дэн Макардл, открыв мне входную дверь, дожидался меня на одиннадцатом этаже. Его квартира не казалась такой роскошной, как у Дэвида Брэди, все приборы подешевле, мебель проще и функциональнее, но, несмотря на это, создавалось впечатление общежития — это была только крыша над головой, где можно спать, но не дом, где хотелось бы жить — во всяком случае, продолжительное время. Дэн Макардл в коричневой тройке, рубашке и при галстуке, но в домашних тапочках, сверкая стального цвета сединой, пригласил меня сесть за обеденный стол в двух шагах от кухни и гостиной. Пока он готовил чай, которого я не просил, я слушал шум воды в ванной у соседей, телевизор, передающий новости, и голос женщины, ведущей мучительный разговор с провинившимся бойфрендом. Аккуратная, чистая комната пахла табаком, жареной пищей и сосновым освежителем воздуха. Макардл поставил передо мной кружку с чаем и диетическое печенье, и сам сел напротив со своей кружкой.

— Неплохая квартирка, — заметил я.

— Фантастика, верно? — Он говорил с густым старым дублинским акцентом. — Жена умерла, я бродил по дому, детей не нажили, вот я и продал все, получил хорошие деньги, купил три таких вот клетушки — в одной живу, другие две сдаю; хорошее получилось капиталовложение, существенная прибавка к полицейской пенсии. Совсем неплохо.

Он обмакнул печенье в чай и принялся его сосать. Ему было примерно лет семьдесят — серебряные кустистые брови, темно-серые глаза, выдающийся подбородок, чисто выбритый и благоухающий лосьоном; пиджак на слегка обмякшей фигуре казался великоватым, а воротник рубашки далеко отставал от морщинистой шеи. Физически сильный человек, смирившийся с угасанием своей силы или с чем-то похуже. Он как будто прочитал мои мысли, потому что вытащил пачку сигарет «Мейджер» и поставил между нами пепельницу.

— Рак легких. Они мне говорили, чтобы бросил. Только пусть они застрелятся, верно?

Он прикурил сигарету, глубоко затянулся и потом пять минут кашлял. Я пошел к раковине и принес ему чашку воды — не смог найти стакана. Он выпил воду и снова сунул сигарету в рот. Я тоже закурил, и так мы сидели несколько минут молча и курили. Шум из других квартир был настолько громким, что казалось, будто он доносился из той самой комнаты, где мы сидим. Но Макардл не обращал на него внимания, может быть, даже радовался, иногда постукивая пальцами в такт музыкальной заставке на телевидении или поднимая бровь с насмешливым сочувствием к девице, либо кричавшей в трубку, либо жалобно рыдавшей.

— Я надеялся, что вы сможете рассказать что-нибудь о деле Стивена Кейси.

— Так сказал наш храбрый Дейв. Вы ведь с ним давние приятели? Дейв первым приехал в этот дом в тот раз, он был еще совсем зеленым, и я даже подумал, что он не задержится после того, что ему довелось тогда увидеть. Богом клянусь.

— О каком доме речь?

— Дом доктора О'Коннора в Каслхилле, в тупичке почти рядом с гостиницей. Парень постучал в дверь поздно, где-то около девяти вечера. Уже темнело, ранняя осень, сентябрь. Наверное, им не следовало открывать. Но ведь то был дом врача, они привыкли к визитам в разное время, да и, с другой стороны, кто бы не открыл дверь в те времена? Ведь мы об этом думаем только сегодня.

— Итак, они открыли дверь, — поторопил я его. Он, как многие одинокие старики, получив возможность поговорить, пользовался ею от души, вдаваясь в детали и отвлекаясь в сторону.

— Дверь открыла жена, Одри ее звали, и увидела этого парня в куртке с капюшоном и вязаной шапке. Наверное, он пырнул ее ножом сразу, не раздумывая, прямо в сердце, два или три раза, чистая работа, совсем мало крови, толкнул ее в прихожую и захлопнул за собой дверь. Со слов мужа, он тоже вышел и пытался спасти жену, встав перед ней. За это получил порезы на руках и рану в боку. Парень втолкнул его в кладовку под лестницей и запер дверь. Затем он пробежался по комнатам и собрал в мешок серебро и безделушки. Сущую ерунду, на самом деле. Да, и еще медали О'Коннора, завоеванные в регби, — они висели на доске.

— И все? Никаких драгоценностей, никакого сейфа?

— Он очень быстро ушел. Не знаю почему. Разве что проснулась десятилетняя дочь О'Конноров и спустилась с лестницы.

— Значит, Кейси не задумываясь прикончил женщину, не стал убивать мужчину и отказался от грабежа, чтобы не навредить десятилетней девочке? Он же мог ее просто связать?

— Это все, что у нас имелось, сынок.

— Девочка что-нибудь говорила?