Цвет ликующий

7.6.70. Воробей кормит птенца на столике. Приехали Анимаиса с Мирой, к вечеру пошли к Дорошам — они сегодня переехали. Дамы купили торт, вина, конфет — на выздоровление и на новоселье, мы к ним присоседились. Е. Я. ничего, только шеей не ворочает и похож на арестанта. Мне это все напоминает картину Репина «Не ждали». Когда шли обратно, Над. Павловна сказала, что у него опухоль в мозгу, что операция слишком опасна, что улучшения не ждите. Будет хуже, а как, никто не знает. Она худая и старая, истеричная, того гляди зарыдает. Рада душу отвести. Купила у Миры два флакона французских одеколонов за 65 рублей. А хорошо пахнет!

Во сне я летала с дерева на дерево. Потом пошла к картежникам за каким-то делом, в лесу, в Сокольниках, и я проснулась. Потом еще сон: Н. В. дал попу заграничные лезвия для бритвы, и поп сказал на ушко: «Сегодня 12 евангелистов, но Вы приходите завтра с утра, будет то же самое, сегодня давка, а про завтра никто не знает, будет свободно». Тут настало 7 часов, может прийти молочница, защелкал очень громко соловей по холодному утру.

8.6.70.

Холодное небо, голубее наших незабудок. Написала пейзаж с березками, неодетая весна. Вечером зашли к Дорошам отдать Н. П. долг. Литературные разговоры, а мне в жилетку плакалась Н. П., полегче, чем вчера. В беду скорую не верится, но можно и ошибиться. В семье он тиран.

10.6.70. Написала дорогу в Шахматово с птицами. Жарко, ел комар. Соловьи слегка поют, но без конца, первые два слова.

14.6.70. Выборы. Троица. Поехали в Загорск, день серый. Ноет сердце, рисую плохо. В Загорске под дождем на неудобном месте стояли — рисовали чудные дома у вокзала. Вот чем сейчас хорош Загорск. Архитектура засохла и увяла, от ливня ничего не видно, едут с фарами. В 7 часов были дома. Свет погас. Слушали виолончелистов с конкурса при керосиновой лампе.

15.6.70.

Серый день. Пропащий.

18.6.70. Без дождя, без гостей, без жары, и день удачный. Написала воскресный Загорск под ливнем и довольна. Вечером на конкурсе Чайковского австралийский скрипач играл мой любимый 1-й концерт Чайковского. «Зять до тещи ходил / Зять до тещи ходил!» — так очень ловко сказал об этом мотиве Н. В. Луга цветут!

21.6.70. Поехали в Ченцы. В Хотьково у завода «Зоима» лозунг во всю стену: «За массовость и результативность». Кончила читать Третьякова о русской народности. Было интересно.

«Ключ крепости сей»

— а откуда списала, не помню.

23.7.70. Ю. Поливанов и подручный с тяжелой ношей. Пробы из Германии. Всем интересно поглядеть легендарную Маврину. А Рачев сказал, глядя пробы: «Скоро всему этому будет конец», т. е. конец увлечению русским стилем. Визит не из ловких. Корректуру сделали, как мне кажется, не очень умно. Книжка чудовищная! Как меня земля терпит! Ну, посмотрим, что будет дальше.

29.9.70. Вчера переехали с дачи. Разбираемся. О Горяеве Томский написал отрицательную статью. Книгу «Преступление и наказание» с илл. Эрнста Неизвестного хотят пустить под нож. Н. В. Академия выдвигает на народного. Читаю рассказы Шукшина в «Новом мире» № 7. Хорошо.

30.9.70.

Были Костины и Анимаиса. Что рассказали: Камилла Грей уехала со своим Олегом в Англию родить. Леля Мурина вызывает у всех оробение статьями философического характера в «Декоративном искусстве». Мыши бегают по спящему Костину в мастерской. В Паланге искусствоведы договорились, что графика — это то, что напечатано, рисунок — все прочее. И что такое станковая живопись. Но что именно, я не поняла.

3.10.70. Я — безработный художник, а это не очень приятно. Но работать тоже не хочется. Вчера смотрела летние работы. На свету они уж очень яркие, на даче казались скромнее, видимо, там свету меньше. Учесть.

5.10.70. К нам приехали Дороши и Бердер. Дорош живой еще, но полумертвый. Говорить может только о еврейском Боге, о каре и пр. Под конец ставила им Веру Панину и Вяльцеву. Понравилось это чудное блядское пение лишь Бердер. Анимаиса полна восторгов от каплановской керамики и гуашей на еврейские темы.

7.10.70. Влипла в Достоевского. Илл. Эрнста Неизвестного в плане немецкой графики. К Достоевскому подходит. Я бы такого сделать не смогла. Видно, душа его с сильными ямами. А Достоевский — колдун. Предложение — для журнала «Творчество» написать о себе. Надо как-то интересно вывернуться. В Третьяковке выставка Сомова. Читала Дороша «Пятнадцать лет спустя» в «Новом мире», 9, 1970. Хороший очерк, мало про колхозы, много моих тем, пейзажей, людей.