Цвет ликующий

21.4.71. Прислал письмо Милашевский. Он уезжает отдыхать в Коктебель. Что сейчас там? Весна в разгаре, маки, наверное, еще не цветут. Какое удовольствие было нарывать букеты маков на холмах совсем голых. В чем заключалось счастье? В глупости, пожалуй. Не интересна была элита у Волошина, и сам он в золотом обруче на кудрях, с золотыми зубами, в рубахе до голых колен. Или Вересаев с супругой. А я читала немало Вересаева, но глядеть на него мне было неинтересно. Интереснее была благородная кухарка у наших хозяев Павловых. Катя Павлова. Загорелая до коричневого, в костюме пажа, с голыми руками и ногами, без лифчика. Красивая Вера и ее сестра, еще красивее — потягивалась у моря без костюма, как Венера. Гирс ухаживал за обеими и за Катей. Катя ездила на осле и упала, вывихнула ногу, Вересаев ей вправлял сустав, она не крикнула. Приходила чета Габричевских. На него смотреть не стоит, он наш преподаватель, а Наташа гордилась круглой спиной, толстыми ногами, вольной речью. Но и это все ерунда рядом с морем, горами, камешками на пляже, и степью за горами. Облака вываливались из-за моря в каком-то бесконечном изобилии, потом все исчезало. Дождей не было. Ногам колко. По горам ходить легко.

23.4.71. Начала писать новый пейзаж, но что-то не вытянула. Может, надо покончить с этим безумием? Заняться «графикой». В польском журнале, что принесла Анимаиса, кое-что по графике очень вкусно. Новые вариации рисунка и текста. Рисунок черным густо («маркизы» и пр.) на сплошь исписанной странице, или рисунок толстым контуром розового цвета, нутро смотрится пустотой на сплошь записанной странице. Шрифт по-лубочному, стихи на юбке и всякие красивые кляксы. Все это фокусы, но сейчас без фокусов — не интересно, всего уж очень много. Читаю об острове Пасхи.

24.4.71. Вечером пришел Пахомов, и с места в карьер Н. В. его начал спрашивать обо всем интересном литературном, московском и пр. Две темы всегда держат разговор на неослабевающем интересе: у кого был сифилис из знаменитых людей и кто еврей. Про Берсов Пахомов то же говорит, что и Файнберг, но при упоминании его имени страшно морщится, из русской карикатуры превращается в индонезийскую, когда жует, тоже. Надо бы зарисовать, но для этого необходимо одевать очки, а я что-то не привыкла к этому еще на людях. Надеваю только когда читаю, а рассматривать лица своих гостей в очки еще не решаюсь. История с недаванием диплома за «Тридевять земель» из фарса стала докукой.

26.4.71. Сидела писала кляузу Стукалину. Потом пришел профессор от Ариевича лечить мое сердце. Платный господин с подобающей важностью. 25 рублей.

27.4.71.

Начала писать сиреневый пейзаж с дорогой в небо, а на самом деле в мерзостный солдатский городок. Читала опять восточную поэзию Алишера Навои. Как пышно, как богато, образно, какие метафоры, тонкие чувства, мысли, характеры! XV век! Я в восторге, но в то же время это изобилие жемчугов и всяких красот наводит скуку.

1973 год

17.3.73. Н. В. лежал весь день и весь вечер. Разговоры о концах. Я разбирала сундук с масляными картинами, выбрала что похуже, чтобы везти на дачу и сжечь.

21.3.73. Была в Детгизе, насильно, очень не хотелось. Дали мне диплом за детскую выставку и диплом Андерсена из Лиссабона — красиво сделанный. Поправки незначительные. Дехтерев не подписывал, издевался. Гурова не пожелала мне рассказывать. Но одну деталь все же сказала, про птиц: «Это что за вошки?» Смешно.

23.3.73. Созваниваюсь с издательством «Советская Россия». В Детгизе больше не хочется работать. Вечером фотограф. Ассириец Серго. Восточный человек. «Можно позвонить жене, чтобы приехала, она такого нигде не увидит? Ада, немедленно приезжай, все брось». Ада приехала. «Моя жена некрасивая. Театральный искусствовед». Она живет в Баку, разговор как книжный перевод легендарных дев из поэзии.

24.3.73.

Написала Аду и Серго.

28.3.73. Лучше не смотреть на портреты Блока и лучше не читать о его жизни, преодолеть свое любопытство. Все это не в его пользу. Вылезает актерство, немецкий дух и пропадает очарование его молитвенных стихов.

10.5.73. Закончила макет «Ветер по морю гуляет». Сделала штук 50 билетиков с птичкой, отдала Анимаисе подписывать.

9.6.73. Статья Каменского в защиту безработных графиков. Нужна ли иллюстрация в книге? Нужна. Форсно пишет, тоном арбитра. Там же статья Александрова о Маркевиче: афористично, лапидарно. Прочитав обе эти статьи, написала Н. Ал. письмо-рецензию с цитатами.

Распятие и Голгофа очень нравились нижегородцам-безбожникам, а нам, детям, и подавно. Страшно, ужасно, но бесконечно интересно. Потом такое описание распятий читано у Булгакова, что называется натурализм, да, пожалуй, исступленный, истеричный, все это не божественное, не отодвинутое на экран святости и даже не на экран философии. Такое беспокойное. Когда зимой смотрела, то не хотела смотреть, а Н. А. этим еще упивается. Может любить. А хвост от этого — немецкий экспрессионизм, который вот как надоел.