Цвет судьбы

– Постарайся успокоиться, – говорила я. – Все будет хорошо. «Скорая» сейчас приедет.

Анджела кивнула; но в глазах ее застыл страх. Лицо посерело, на лбу выступили капельки пота. Она до боли сжимала мою руку.

– Все будет хорошо, – повторяла я, осторожно убирая ей волосы с лица. – Может быть, ты просто отравилась пиццей?

Она снова кивнула; но обе мы понимали, что дело не в пицце. Анджела взяла меня за руку, положила себе на грудь.

– Вот здесь… давит… спасибо, Кейт… прости… это я должна была о тебе заботиться, а не…

– Ты обо мне заботишься! – перебила я. – Не знаю, что бы я делала в эти несколько месяцев, если бы не ты!

Она сморщилась от боли и прикрыла глаза. Мне стало страшно.

– Анджела? Как ты? Тебе что-нибудь нужно?

– Просто… не уходи, – еле слышно пробормотала она.

Я не понимала, что с ней могло случиться. Анджела – здоровая, спортивная молодая женщина, трижды в неделю ходит на йогу. И на сердце никогда не жаловалась…

– С тобой такое бывало раньше? – спросила я.

– Нет… никогда…

– «Скорая» уже едет! – сообщила, вбежав в комнату, Миа.

Глава двадцать седьмая

Когда в квартиру Анджелы наконец вошли парамедики с носилками, я готова была пасть ниц и целовать им ботинки. Наконец-то! Теперь все будет хорошо! Сам вид их вселял уверенность: они были в форме, словно полицейские, действовали быстро и слаженно. Не теряя времени, сразу направились к Анджеле, присели по обе стороны от нее и начали быстро, спокойным деловым тоном расспрашивать о симптомах.

– Как вас зовут? – спросил темноволосый.

– Анджела Уортингтон.

– Меня зовут Скотт, я парамедик. А это Джон, мой напарник. Можете сказать, что с вами?

Анджела ответила: чувствует сильную боль в груди, отдающую в левую руку (о левой руке она нам с Миа не говорила), и трудно дышать.

– Раньше бывали подобные боли? – спросил Скотт.

– Нет, никогда.

– Как долго продолжается боль? Возникла резко или постепенно?

– Я проснулась от боли примерно час назад.

Пока Скотт, взяв Анджелу за руку, считал пульс, Джон сказал:

– Анджела, сейчас я надену вам на руку манжету для измерения давления, а затем закреплю у вас на груди провода для ЭКГ. Это поможет нам понять, что с вами происходит.

Анджела кивнула. Мы с Миа прижались к стене, чтобы не мешать парамедикам, и, боясь даже вздохнуть, смотрели на их работу.

Уверена: именно тот момент стал для меня решающим. Хотя тогда я этого не понимала. Я не принимала сознательного решения: мол, хочу стать парамедиком. Вообще об этом не думала. Да и как? – я ведь была на девятом месяце и не знала даже, окончу ли школу. Все, что я знала – что готова молиться этим людям, словно богам, властным над жизнью и смертью. Что безмерно им благодарна.

– Можете оценить силу боли по шкале от одного до десяти? – спросил Скотт. – Если десять – невыносимая боль, то…

– Семь, – прошептала Анджела.

Парамедики коротко переглянулись и продолжили расспросы.

– Заболевания сердца у родственников?

– Дяде четыре года назад сделали шунтирование. Ему было пятьдесят восемь.

– А сколько вам сейчас?

– Тридцать два.

– Принимаете какие-либо лекарства? Курите?

– Нет.

– Употребляете какие-то препараты? Кокаин, возбуждающие, успокаивающие, амфетамины, марихуана?

– Нет.

– Уверены? – жестко спросил Скотт. – Анджела, мы должны знать все, иначе не сможем вам помочь.

Я понимала его сомнения: трудно представить, что у молодой здоровой женщины ни с того ни с сего случился сердечный приступ!

– Ничего такого она не принимает! – воскликнула я, чувствуя, что должна ее защитить.

Парамедик Джон, тот, что покрупнее, повернул голову и в первый раз внимательно взглянул на меня. Взгляд его скользнул по моему животу. Затем, снова повернувшись к Анджеле, Джон надел на нее кислородную маску и подключил катетер.

– Похоже на инфаркт, – проговорил он как бы про себя.

Скотт уже связывался по рации с больницей.

– Женщина, тридцати двух лет, предположительно инфаркт миокарда. Боль началась час назад, отдает в левую руку. Сильное потоотделение. В семье есть случаи кардиологических проблем. – После короткой паузы: – Нет, дядя. Наркотиков не принимает, других факторов риска нет. – Еще пауза. – Кислород дали. Прошу разрешения применить аспирин и нитроглицерин.

Скотт кивнул и щелкнул пальцами Джону; тот мгновенно приподнял кислородную маску и сунул Анджеле под язык таблетку.

Вдруг сильная боль пронзила мне низ живота.

– О боже, нет! – пробормотала я, обхватив живот и глядя вниз, себе под ноги.

Скотт отключил рацию и подошел к Анджеле.

– Ну вот, теперь поедем в больницу, – И повернулся ко мне: – А с вами все в порядке?

– Не совсем, – пробормотала я. – Кажется, у меня только что отошли воды.

Миа схватила меня за плечо:

– О господи! Ты что, рожаешь?

– Где ваши родители? – спокойно поинтересовался Скотт. Его, похоже, ничто не могло вывести из равновесия.

– Они живут в Бар-Харборе, – объяснила я. – Анджела – моя тетя. Сейчас я живу у нее. А это моя сестра.

Секунду или две Скотт вглядывался в перепуганное лицо Миа.