Цвета мокрого асфальта

Служащий окончательно смешался и умолк, вжав голову в плечи и зажмурившись. Ожидал наказания. Хефф знал это чувство. По-хорошему – по-плохому, кончено же – зарвавшегося клерка следовало наказать, оторвать ему пару конечностей или обдать огнём, доказать свой статус, свои силы и свою демоническую натуру. Свою жестокость.

Служащий пентаграммы осторожно открыл один глаз. Хефф благосклонно улыбнулся, предусмотрительно не разжимая губ. Мелкий демон вздрогнул.

– Мне понравилось, – доверительно сообщил Хефф и добавил почти шепотом, – я тщеславный.

Клерк просиял и бодро закивал. Хефф великолепно лгал.

– Можно? – мелкая сошка окончательно обнаглел от безнаказанности и с мольбой уставился на Хеффа. Тот вздохнул и распахнул крылья. Конечно же, все хотели увидеть его крылья, именно крылья и сделали его адской суперзвездой. Иногда Хеффу хотелось схватить кого-нибудь и прокричать в лицо: «Мои глаза тут!».

На самом деле, крылья являли собой довольно жалкое зрелище. Не особо крупные или густые, стандартные для безымянного служащего, – они нисколько не облагородились, когда Хефф получил новую должность. Ад был жестоким местом.

Ко всему прочему благородный чёрный цвет то и дело прерывался мерзкими грязно-серыми вкраплениями. Никакого благородного угольного шёлка за спиной, Хефф походил скорее на побитого жизнь голубя и прекрасно знал это.

Послышался тихий вздох, клерк с благоговением уставился на перья перед собой. Потянулся рукой, сам себя хлопнул по пальцам.

– Этот цвет…

Серые перья были позором. Признаком, что демон размяк, растерял свою сущность. Начал слишком сочувствовать людям. Начал их любить. Это было отвратительно, как сказал бы любой обитатель Ада. Серые перья были отвратительны.

Только если ты не глава отдела посмертной логистики добровольно отчуждённых душ, или, до начала двадцать первого века, Мастер сделок. Должность Мастера сделок вселяла ужас в добрую – злую – половину Ада. Если ты занимаешься покупкой душ и всё ещё не выцвел, ты уже герой.

Хефф присмотрелся к бейджу клерка. Пришлось наклониться немного фамильярно, но большие страшные демоны так себя и ведут – фамильярно и развязно. Хефф пару десятилетий репетировал перед зеркалом.

– Второй, Два или Ноль-Два? – уточнил Хефф, разглядывая последние цифры длинного номера.

– Сто-Два, – клерк чуть улыбнулся.

– Элегантно, – похвалил Хефф. Сто-Два смутился. – Так вот, Сто-Два. Мне просто повезло. Ты ведь помнишь, сколько демонов сменилось на этой должности? Будь твой номер раньше моего, ты бы сейчас мог стоять на моём месте.

Хефф снисходительно похлопал Сто-Два по плечу, но тот вздрогнул от прикосновения.

– Нет, – печально выдавил он, переступая через гордость. – Думаю, нет. Я не могу бы стать вами, я бы оказался среди тех, кого отправили «на отдых».

В глубине души Хефф тоже был уверен, что никакого восстановления для посветлевших демонов не было, «сломанных» демонов просто запирали на нижних уровнях, чтобы не портили вид. Возможно, изгнание ожесточало. И это даже можно было считать терапией. Наверное.

Но Хефф старался об этом не думать. Сочувствие осветляло перья. А Хеффу было ради чего держаться.

Казалось бы, что тут сложного? Человек вызывает демона, продаёт ему душу за золото, славу или какие-нибудь другие глупости. Ни рек лавы, ни сражений с ангелами, ни едкой слизи, которая периодически затапливала северные границы Ада. Только возможность увидеть небо или улизнуть в таверну после сделки.

Демоны попадали на эту должность, их крылья стремительно светлели, а разумы мутнели. Некоторые даже пытались вернуться на Небеса, где получали закономерный отказ в виде превентивного уничтожения. Десятки ушли на заслуженный «отдых». Большинство всё же успевало сложить с себя обязательства по заключению сделок от имени Ада и перевестись куда-нибудь пониже. Хефф вычитал в буклете, что в качестве профилактики отлично подходили беседы с серийными убийцами. Хефф посещал такие дважды в месяц. Как и большинство адских рекомендаций, эта не работала.

Хефф готов был спорить, что у самого Сто-Два перья были мелкие, слабые, зато благородного мазутного цвета. Возможно, с редкими вкраплениями графитных перьев.

Сто-Два вовсю таращился, пользуясь тем, что Хефф особо не спешил выходить из пентаграммы. Хефф вообще любил не спешить, сказывались тысячелетия метаний по коридорам с самым деловым видом, стопкой бумаг и степлером, чтобы у вышестоящих почаще создавалось впечатление, что мелочь занята и её никак нельзя отсылать чистить стойла адских гончих. Срочное поручение, очень срочно. Каким же удовольствием было просто стоять.

– А вы помните свою первую покупку? – решился Сто-Два. Хефф хотел было соврать, он мог бы, конечно, мог бы. Но собственное лицо предало его, исказившись в болезненную гримасу. Сто-Два тут же считал это как узнавание: – Какой она была?