Цветик 2. Обычные судьбы

-Не, ну ты борзая, дочь, откуда можешь знать, какой я был, я всегда хороший...

-Ну да, ну да... на два дня вон в Гусь приезжал с дядь Авером и то там даму сердца завел.

-Откуда ты..?

-Да оттуда! Мы там, в Гусе на речке зависали, а тетки про тебя речь вели, громко разговаривали, мы и услышали.

-Я всегда знал, что смесь меня и конопушки будет гремучей, хорошо, хоть Диман посерьезнее некоторых.

А вечером горился Аверу:

-Уела меня Дашка, по-полной, вот детки выросли, а?

-Как теща говорит, Вань, 'кто садился - тот и родился'. У нас все детки тоже разные, Минька - надёжа, Настя - порох, взрывается в минуту, а младшенький - это бальзам на сердце, он на треть я, а две трети - Цветковы, даже не Алюня, а Серый. И что-то дедово в нем явно есть, вроде ласковый котенок, а если сказал "не буду" - бесполезно уговаривать.

-Во, и я себя надеждой тешу, что Сашка будет мне усладой на старости лет. Мы, смотри, все трое себе после сорока по мелкому родили, ты пораньше, но у всех и почти взрослые дети, и по малышу имеется, Витек, правда, дочку не смог.

Тонков ближе к весне начал прибаливать - дали знать о себе застуженные ещё в Афгане почки, прикупил таблетки, но лучше как-то не становилось. Всё тянул, не хотелось идти в больницу - всю эту тягомотину вновь проходить: анализы, обследования... всякую прочую бурду. И умудрился на корпоративе в преддверии женского дня добавить себе проблем, постояв покурив у входной двери - пару раз обдало сквозняком. Через неделю загремел с острой почечной недостаточностью в больницу с высокой температурой и прочими "радостями".

Вечером Соня очень удивилась - папка с ней не засиделся:

-Я пойду, прилягу, дочка, что-то меня знобит!

-Да, пап, я тут немного поиграю и тоже пойду спать.

Часа через два в комнату заглянула Алина:

-Соня, время, иди, говори отцу спокойной ночи и спать!!

Через несколько минут послышался торопливый топот дочки, с глазами полными слез, она ворвалась в комнату матери.

-Мам, там папка, он... что-то бормочет, весь горячий такой. Мамочка, он... я так боюсь, - дочка заплакала.

-Сонь, успокойся, сейчас посмотрим, что и как, вызовем неотложку. Что ты, не плачь!!

Алина впервые зашла в спальню Тонкова: весь красный и в поту он метался на кровати, а услышав бессвязные слова, мгновенно подобралась:

-Сонь, пошли звонить, вызывать 'Скорую'.

Затем, шустро переодевшись, развела в миске уксус с водой и начала потихоньку обтирать его красное, пышущее жаром лицо, с огромным удивлением поняв, что беспокоится за этого мужика. Он бормотал бессвязные слова:

-Сонь, Сонечка, доченька... Я... Миша, я не знал, я не хотел... нет, не брошу, Сонь... Алина, не уходи! - четко произнес он.

Потом опять начал бормотать:

-Вань, ну поверь хоть ты... Миша, какой ты... Соня, Соня, не надо, не лезь! - он порывался куда-то бежать, спасать дочку и как-то горестно звал её,Алину. - Пожалуйста, Алина... нет-нет... я... какая ты красивая!!

Наконец-то приехала скорая, мгновенно сделав, укол его уложили на носилки:

-Состояние тяжелое, что же вы так дотянули? Вы едете, жена, с нами?

-Мамочка, поезжай с папкой. Я закроюсь на все замки, а ты побудь возле папки, я не хочу, чтобы он как Наум Ильич... - дочка опять сморщилась.

-Так, дайте мне пять минут на сборы, - попросила Алина, шустро одевшись, выскочила на площадку и позвонила в соседскую дверь, зная, что там постоянно живет пожилая дама.

-Анна Игнатьевна, извините за столь поздний звонок, мой... - она помялась, - муж, в тяжелом состоянии, его в больницу, я с ним, а дочка... она одна, - торопливо заговорила Алина.

Мгновенно все поняв и увидев санитаров с бредящим Тонковым, дама тут же ответила:

-Не переживайте, поезжайте спокойно, все будет нормально, я переночую у вас.

-Спасибо, Соня Вам все покажет, спасибо! - Алина побежала вниз.

В машине она успокаивающе держала Тонкова за руку, в которую он вцепился как клещ. В больнице, на какое-то мгновение придя в сознание, ясно посмотрел на неё и хрипло попросил:

-Не уходи!!Прошу!

И была неспокойная ночь, только к утру сбили температуру и он уснул. Алина, поговорив с пришедшим врачом, рванула домой, надо было успокоить Соньку, что её драгоценный папочка жив, а то ребенок мог себя накрутить до истерики. Отпроситься на работе, на пару-тройку дней, состояние-то было у бывшего не из легких, а он за эти полтора года сделал много добра для них, не быть же неблагодарной свиньей, надо было побыть возле него.

Сонька тревожно смотрела на неё:

- Сонь, все нормально, температуру сбили, спит он, врач сказал - жить будет, но в больнице полежать придется, запустил свою болезнь твой папочка.

Ну не говорить же ребенку, как ругался врач на неё, обвиняя в невнимательности к болезненному состоянию мужа.

Тонков-бледный,слабый,едва шевелящий языком,на самом деле вызывал какое-то щемящее чувство жалости. Он так обрадовался, когда она пришла: