Цветик 2. Обычные судьбы

-Да, Игорешка, хорошее. Потом дядь Серега долго гладил Мурку, приговаривая ей всякие словечки: "красивая, умница, славная кошечка". А Мурка закрывала глаза и мурлыкала на всю комнату, а потом ребенок уснул. Папка понес его спать, следом пошла кошка, которая всегда спала с ребенком, поднялась и Соня.

За столом на кухне остались взрослые:

-Так, ребятки, Лигар ваш в курс дела ввел ,а теперь как можно подробнее...

У Тонкова в кабинете запел телефон, он пошел туда. А Алина начала говорить про найденыша, Афанасьев слушая, только морщился и крякал... Зашел Мишка с телефоном в руке. -Понял, понял, спасибо. До свидания!

-Алин, умерла мамаша, Панов выслал справку о её... кончине. Теперь бы только в опеке отбиться. Мы, Серега, очень боимся органов опеки, не дай Бог, заберут ребенка, он после болезни ещё совсем слабый, а в детдоме находиться даже один день - жутко.

Алина всплеснула руками:

-Я от радости, что меня мамой теперь зовут забыла, мы ж с Соней заезжали в больницу, я сейчас... -она быстро вышла.

А Серега, понизив голос сказал:

-Ну ты и слепец, такая женщина возле тебя была, а ты какую-то.... собирал.

-Дурак был, ну хоть понял поздновато, но надеюсь...

-Вот, - Алина отдала Мишке бумаги: выписку из истории болезни и ходатайство терапевтического отделения детской больницы о передаче Воронцова Игоря Михайловича минуя госучреждение, а именно детский дом, в семью родного отца. Дальше шло врачебное заключение о состоянии здоровья ребенка, за подписью заведующего отделением, психолога и лечащего врача, с рекомендациями о том, что ребенку в связи с перенесенной тяжелой болезнью и сильно расшатанной психикой необходима домашняя обстановка. Ходатайство подписал весь коллектив отделения, включая всех санитарок, сторожей и дворника.

-Надо же, не ожидал, - растрогался Мишка.

-Сергей Васильевич - лечащий наш, - пояснила Алина Сереге, - радуется, глядя на Игорька. Смеется, вот что значит 'муркотерапия', мальчик хорошо поправляется, семимильными шагами.

Афанасьев проговорил задумчиво:

-Миш, подожди пару дней не ходите никуда. Я с тестем поговорю, у него связи старые остались, может, и выйдем на кого нужного. Ну, ребята, я восхищен вами, вы красавцы, а мальчонка интересный - шустрый и рассудительный не по годам, ну, да такая жизнь быстро научит быть рассудительным.

Афанасьев ушел, взяв с них обещание, как все утрясется приехать к ним на выходные на дачу.

-Ну что, - вздохнул Тонков, - спокойной ночи, солнышко.

-Миш, подожди, я... я... уже, - она запнулась. Потом собравшись с духом выпалила, - в общем, спим теперь вместе!!

-Не передумаешь? - удивленно спросил Тонков.

-Нет!

- Ох, девочка моя, сколько же я тебя ждал!! - обнял её Тонков, - думал, не дождусь совсем. Алин, я так боюсь... - целуя её, проговорил Мишка.

-Чего может бояться ловелас и любимец всяких женщин Тонков?

- Нету, уже давно нету этого мужика. Есть папка и старающийся изо всех сил понравиться только одной женщине на свете, изголодавшийся по ней мужик.

-Я вижу, - помаленьку передвигаясь в сторону спальни мужа, проговорила Алина. - Миш, не узнаю тебя совсем...

-Я как прыщавый мальчик - боюсь тебя... боюсь сделать что-то не так, мне даже дотронуться до тебя и то боязно.

-Ох, - она захихикала, - куда же делся Тонков? Придется брать инициативу в свои руки.

-Только за. Я теперь весь твой с потрохами...

Впервые, пожалуй, в своей жизни Мишка не брал, а отдавал... отдавал всего себя, без остатка, дарил всю свою откуда-то взявшуюся нежность и... наверное... любовь? Все женщины, что когда-то были у него и дарили-давали ему наслаждение и удовлетворение, не могли сравниться сейчас с этой, непонятно как взявшей его в вечный плен, Алиной-Алишенькой.

Он что-то шептал ей, чутко реагируя на каждое её шевеление, каждый вздох, старался, чтобы она тоже поняла, как необходима ему, доводил себя до грани, но сдерживался - самое главное впервые было не его удовольствие, а вот эта женщина, млеющая в его объятьях...

-Милая, я только одно скажу, - проговорил он, перекатываясь на бок и не разжимая рук, поудобнее устраивая голову жены на своей груди. - Я наконец-то дома.

Алина долго молчала, потерлась носом о его грудь и выдала:

- Ну, если брать оценки как в фигурном катании, то в те годы у тебя за технику исполнения была твердая 6.0, а артистизм - душевность, едва на 5.0 дотягивал, технарем, короче, был. Сейчас же... -она замолчала, Тонков замер... - сейчас же - артистизм 6.0

-Уфф, - выдохнул Мишка, - какая же ты язва стала.

-Учитель был хороший.

-Учитель в прошлом, а пока... ты думаешь, я так быстро тобой насытился?

И опять Тонков растворялся в ней, каким-то шестым чувством предугадывая на минутку раньше самой Алины, что ей хочется...

-Вот это, похоже, и есть то самое единение душ и тел, - промелькнула у него последняя здравая мысль, и он позорно отрубился.