Цветик

- Валь, ну какое "может", сама же видишь, - Алька грустно улыбнулась, - ни письма, ни весточки...

Долго сидели молча, дни стояли на самом деле волшебные, бездонное осеннее голубое небо, тихий шелест падающих листьев, золото берез и разноцветье клёнов, вся природа была успокоительно-умиротворенной, казалось, что всё будет хорошо...

-Валь, я наверное пойду к Малышевой, поговорю, она тётка серьёзная, может что и присоветует?

-Я с тобой! Давай её пригласим в нашу кафешку, днём там всегда народу мало, это вечером не протолкнешься, а так хоть мороженого спокойно поедим!

Валюха за мороженное, как говорится, могла отдать душу, а Алька его не любила, и всегда получалось, что мороженое брали на двоих, Алька клюнув несколько раз, пододвигала вазочку Валюхе.

Так и сделали. Через пару дней все трое сидели в кафешке, Малышева с удовольствием съев несколько разных шариков, с улыбкой наблюдала за девчонками.

- Елена Борисовна, мы всегда так едим, я как-то не любитель мороженого.

- Колитесь, девочки, я так думаю, что грозную училку вы попусту в кафе бы не пригласили?

-Да, нам очень требуется ваш совет, - начала Валюха.

-Валь, давай я уже расскажу?

И Алька, волнуясь, переживая всё заново, рассказала Елене Борисовне свою проблему, та долго-долго молчала.

-Я понимаю, моя вина. Моя ошибка. Ни на кого не собираюсь перекладывать, мне бы подсказка нужна. Вот у нас в соседнем посёлке есть пекарня, может, если я сумею договориться, они пришлют запрос именно на меня, такое не пройдёт?

-Альбина, давай я подумаю, хотя бы пару дней. Вопрос о том, чтобы избавиться от ребенка даже не поднимается?

-Я думала-думала, есть риск, что больше может и не быть детей, да и жестоко так поступить с ним,- Алька как-то горестно усмехнулась, - плод любви, правда, односторонней, но... не смогу я.

Ещё посидели, попили кофе с пироженками. Алька, правда, не ела, у неё резко пропало желание есть сладкое, а вот кисленькое, это да.

- Спасибо, Вам Елена Борисовна, за то, что выслушали и не стали осуждать меня, - сказал Алька, прощаясь.

Малышева же вот уже третий день прокручивала в уме Алькину историю: и жалко было глупышку, и зло брало на неведомого офицера, и, представляя что ждёт Альку впереди, она ежилась. К вечеру третьего дня собралась с духом, достала старую записную книжку, сохранившуюся ёще с далёкой студенческой поры, найдя нужный номер телефона, долго сидела, не решаясь набрать...

Потом всё же позвонила. Пошли гудки вызова... один... второй... третий... -Досчитываю до пяти и кладу трубку, значит, не судьба, - подумала Елена, и тут трубку сняли.

-Алё? - голос принадлежал явно пожилой женщине.

- Здравствуйте, могу я попросить позвать к телефону Аркадия Ивановича?

- Аркаши сейчас нет, он будет часов в восемь вечера, что ему передать?

-Скажите, что Елена Малышева звонила.

Попрощавшись, Лена положила трубку. Не признаваясь себе, ждала восьми часов... Ни в восемь, ни в девять звонка не было. - Алька, Алька, мы с тобой обе невезучие! - грустно подумала Малышева, пошла в душ, и уже раздевшись, услышала звонок.

Завернувшись в полотенце, теряя тапки, рванула в комнату, боясь, что телефон умолкнет. Но телефон настойчиво звонил.

-Да? - сняв трубку, почти крикнула Елена и услышала такой любимый когда-то голос.

-Здравствуй, Леночка! Прости мою маму, она забыла мне сказать, что ты звонила, вспомнила вот только сейчас. Что-то стряслось? Тебе нужна помощь? Ты здорова? - он взволнованно засыпал её вопросами.

- Нет. Да. Нет, все нормально, - односложно отвечала Лена, едва справляясь с бешено бьющимся сердцем. - Аркадий, мне надо...

-Леночка, я в пятницу буду в Свердловске, кустовое совещание там, а часа в три освобожусь, сможем мы увидеться?

-Да!

-Значит, где и во сколько тебя ждать? Может быть, в ресторане посидим?

- Не хотелось бы, давай, в галерее, на Луначарского?

Он хохотнул: -Ты нисколько не меняешься, буду обязательно, в четыре?

- От четырех до пяти.

- Хорошо, буду очень ждать!

Попрощались. Елена задумчиво положила трубку, и только сейчас её начало трясти от холода. Быстренько добежав до ванной, долго отогревалась в горячей воде, трясло её долго, и виной этому был внутренний холод.

Леночка Малышева, хохотушка и заводила, черноглазая, ладненькая невысокая брюнетка, напоминающая статуэтку, ко всему относилась оптимистически, за легкий нрав и доброту её любили все однокурсники, учеба давалась ей легко, она успевала везде, казалось у этой девочки всё будет и дальше так хорошо и славно. С третьего курса их с Аркашей Славиным считали женихом и невестой. Одногруппники знали, что по окончанию института они поженятся, до диплома оставалось какая-то пара недель, когда случилось неприятное...