Цветины луга

Он громко рассмеялся торжествующим смехом, почувствовав неудержимый прилив сил. Стоя наверху, он попытался было взмахнуть рукой, как это делают ораторы на трибуне, но не удержался и упал на сухую, мягкую, благоухающую траву. И покатился вниз. Он катился и чувствовал, как одежда, волосы и руки впитывают живительную, освежающую ночную влагу и аромат, которому нет названия, и который можно почувствовать только при соприкосновении с землей.

Он был счастлив. Лежа на траве, он вспомнил все прозвища, которые сыпались на него в первые дни и месяцы строительства: «гробокопатель», «турецкий паша», «троянский конь», «новоявленный Орфей», «стихоплет», «чудак»… И ни одно из них не казалось ему сейчас обидным. Словно они проползли сквозь тень кустарника и, выйдя на свет, расцвели дивными, прекрасными цветами. Он катался по земле и собирал эти цветы, охваченный несказанной радостью.

Завод ритмично вздрагивал стальной грудью и, казалось, что эта дрожь идет откуда-то из глубины земли, будто это спокойно и уверенно стучит само сердце земли, которое никогда не перестанет биться. И с каждым его ударом будут вспыхивать новые огни, а шум — становиться все сильнее. Он прислушался к песне завода. Нет, она не была похожа на песни других заводов. Цементный завод, который он построил до этого, пожалуй, не был так тесно связан с землей. Он находился в горах, которые тоже давали ему силу, был он построен без бурь и треволнений, жил сам по себе своей будничной замкнутой жизнью. А этот был начат в жестокой схватке с землей, упорно сопротивлявшейся, не желавшей отдать ему свою силу. Каждый цех давался с боем. Борьба, борьба и борьба — со старым, извечно крестьянским, пустившим в землю глубокие корни. Может быть поэтому и песня этого завода не была похожа на другие. Не ритмичный гул машин, а голоса крестьян чудились ему в ней, явственно слышался голос Цветиных лугов.

Сейчас, ночью, не было видно дыма. Его поглощала темнота, и сияние огней казалось еще более ярким. Но присутствие дыма чувствовалось и в ночной свежести поля. Он полз, как злой дух, пытаясь отравить радость. Инженер думал обо всех людях. Тех, которые боролись с заводом, но в то же время отдавали все свои силы строительству. Как спасти от ядовитого дыма этих прекрасных людей, привыкших к свежести ветерка, дующего с гор и Цветиных лугов? Не перестанем ли мы ощущать по-настоящему свет, если забудем, что такое тьма?

На зорьке главный инженер шел по пустынным и сонным улицам и смотрел на знакомые дома. Он испытывал чувства, какие испытывают люди, возвращающиеся из долгой поездки. «Здесь живет Туча — человек, который крепко стоит на земле и гордо смотрит в небо. Дуб, превратившийся в металлический столб завода! Наверное, он и сейчас не спит… А вот рядом дом Сыботина. Он, наверное, в ночной смене, замещает кого-нибудь из друзей…»

Вдалеке был виден дом, где живет учительница. Когда он подошел поближе и увидел окно квартиры Мары, его сердце забилось часто-часто. «И она не спит! Ну, а мужа и пушечным выстрелом не разбудишь», — подумал инженер и улыбнулся. Вдруг ему в голову пришла мысль: «А что, если пойти к ней и поделиться своими думами!..» Он бы ей сказал: «Мара, посмотрите, каким прекрасным заревом залиты Цветины луга!.. Хорошо! Только этот дым… Ужасно! Я хочу сделать так, чтобы…»

Оборвав на полуслове свой импровизированный разговор с Марой, он остановился и снова улыбнулся Ему было приятно, льстило, что из-за него она лишилась покоя. Вспомнил поцелуй, который она смущенно подарила на крестинах. И тут же всплыла легенда о Цветиных лугах. В его представлении Мара была новой Цветой, боровшейся против косности и бездушия… Инженер поднял голову и еще раз взглянул на ее окно. Какая-то внутренняя сила тянула его к ней. Но… «Зачем он стоит на этой улице? Что он здесь ищет в это раннее осеннее утро, когда хризантемы еще не раскрылись навстречу солнцу?»

Инженер стоял перед знакомым подъездом и смотрел вверх. Вокруг было пусто. Темнела входная дверь, смутно вырисовывались контуры домов, и ему стало не по себе, что он, словно юный романтик, бродит в столь ранний час. То, что он романтик, знали почти все, и никто бы не удивился, встретив его здесь в это необычное время…

Он прошел дальше мимо других домов и вдруг заметил, что не только он, но и другие уже не спят. «Как все-таки много беспокойных людей здесь живет, — подумал инженер. — Впрочем, не только здесь. Наверное, не спит в своем Орешце и Игна. Не спят люди в близлежащих селах. Армия беспокойных растет, она побеждает ленивую безмятежность, изгоняет ночь, приближает вечный день. Беспокойные люди руководят миром и ведут его вперед, в будущее…»