Цветок яблони (СИ)

Корабль скрылся, растворился между небом и морем, и Тэо, тяжело вздохнув, пошел вдоль берега. Четыре конных гвардейца, выделенных герцогом, чуть помешкав, чтобы акробат в очередной раз не обратил на них внимания, пустили лошадей шагом.

Эскорт не мешал, хотя Тэо считал его лишним. Но так правитель показывал, что ценит единственного асторэ в своей стране, и, кажется, ему это сопровождение было гораздо важнее, чем Пружине.

Серые сумерки. Бесцветный не-день.

Кроме Тэо и его молчаливых спутников, в гавани ни души. Даже крысы и те погибли в огне, а другие, из города, так и не пришли сюда.

Никто не разбирал оставшиеся после грандиозного пожара обгорелые руины, не говоря уже о том, чтобы спешить приступить к восстановлению порта.

Тэо понятия не имел, куда идет. А главное, зачем. Яд той стороны холодил его кровь, пытался плющом оплести сердце, давил на виски, и Тэо знал, как сейчас выглядит.

Растрепанный, потный, с синяками под глазами и походкой столь осторожной, словно он наступал на тонкий лед. Или боялся при каждом шаге вызвать новый приступ боли.

Возле выгоревшего остова маяка, на пепелище жилого квартала, расположенного между морем и портовыми складами, Тэо увидел старую рыбацкую лодку, выцветшую, давно потерявшую хоть какой-то намек на краску. Она стояла на земле среди черных головешек, каким-то чудом не сожранная огнем, и в лодке, с видом мрачной меланхолии, похожая на кладбищенскую ворону, закинув руки за голову, полулежала Лавиани, смотря в низкое сизое небо.

Когда Пружина подошел ближе, она на мгновение скосила глаза на него и вновь занялась созерцанием туч. Лучшее занятие для подобного дня.

Во всяком случае, её поза говорила именно об этом.

Тэо сел возле лодки, прямо на обугленную землю, прижавшись спиной к борту.

— Твои асторские штучки? — Сойка дала себе труд начать беседу первой.

Голос у нее звучал не раздраженно, как это обычно бывало. А блекло. Устало. Тускло.

У многих, кто все еще остался в Рионе, он теперь такой.

— Штучки?

Корабль, стремившийся к Рионе, стал чуть больше. Раньше — едва различимая точка. Теперь угадывались треугольники и квадраты парусов. Но все еще слишком далеко, чтобы рассмотреть детали.

— Ты нашел меня. Явно асторские штучки помогли тебе в этом.

— Не поверишь, но я не искал тебя. Провожал Мьи.

Лавиани едва слышно кашлянула, и если бы это был другой человек, то Пружина готов был поклясться, что она пытается скрыть неловкость из-за того, что забыла.

— Они уплыли? Сегодня?

— Да.

— И на душе у тебя теперь скребут кошки?

— Немного.

Помолчали.

— Ну... ей будет лучше без тебя. Безопаснее.

— Это ты так утешаешь? — Он не удержался от грустного смешка.

— Утешения и вытирание чужих слез не являются моими достоинствами. Сказала очевидную вещь, которую ты сам знаешь. Шаутты снова и снова станут пытаться тебя прихлопнуть. Ты слишком уж навострился прореживать их ряды. Так что Мьи, в отличие от меня, повезло быть подальше от тебя. Это ты чего там? Смеешься, что ли?

— Сейчас такое время, что даже не знаю, кто в нашей компании несет большую угрозу.

Лавиани негромко выругалась. Гвардейцы в отдалении терпеливо ждали, когда Тэо соизволит отправиться дальше.

— Эти дубины в седлах теперь присматривают за тобой?

— Да. После того как герцог узнал, что я сделал в Рионе.

— Экая благодарность от самовлюбленной дряни! — фыркнула сойка. — Зато он больше не дуется, что когда-то ты отказал ему. Подумаешь, нелепица, цирковая труппа. Уж куда... как это слово... Бланка говорила... куда престижнее владеть собственным асторэ, чем акробатом. Акробатов много, а вашей братии — по пальцам одной руки можно сосчитать.

— Он не владеет мной.

— Понятно, что Анселмо заблуждается на сей счет, но мы же не станем ему об этом сообщать и портить без того дурное настроение? Кстати, я сильно удивлена, увидев тебя. По всем правилам после драки с демонами ты должен витать в грезах да видеть десятый сон. Что-то изменилось?

Изменилось. С той ночи прошло уже несколько суток, но Тэо так и не провалился в глубокий сон, что стал для него проклятием после Туманного леса. Спал, как обычный человек, иногда всего по три часа, и вскакивал вместе со всеми, слушая, как страшно и долго умирает великий город. Гниет по частям-кварталам, распространяя яд по сосудам-улицам, захлебываясь смертями, все больше превращаясь в кладбище.

— Не спится.

— Ага. Так я и поверила. Когда было надо, тебя не растолкать. А лишь все мы стали шататься каждый по себе, ты бодр и полон сил.

Тэо склонил голову набок, потер плечом щеку, все так же глядя на море и корабль.

— Возможно, это из-за случившегося. Слишком много той стороны, слишком близко от меня.

— Ну хоть какая-то польза от дряни, что выпустила Шерон.

— Гвинт.

— Шерон, — жестко возразила Лавиани. — Давай не будем наливать последний мёд в озеро желчи. Слаще не станет.

— Но...

— Ты можешь пытаться убедить в этом себя, но не ее. Она-то умная девочка и прекрасно знает цену своего поступка. И нет. Я не осуждаю ее. Вообще. Только поддерживаю. Небось она места себе не находит.

Тэо негромко хмыкнул. Звук достаточный, чтобы Лавиани насторожилась.

— Что?