Цветок Лилии

Лиля пережевывала еду, уставившись в телевизор. Другого она, в принципе, и не ожидала, но почему-то все равно эта новость ударила по лбу.

– Ну, можно попытаться устроиться в другое место.

Отец ковырял вилкой овощи.

– Баба Нина сказала, что в строительном магазине, ну, где дядя Игорь работает, требуются охранники, – продолжила Лиля.

– Она мне тоже говорила, но я отказался.

– Почему?

Его желваки заиграли, но все же спокойный голос произнес:

– Я не буду работать охранником.

– Но это не так уж и плохо, учитывая…

– Учитывая что? – отец сжал вилку в руке так, что побелела кожа.

– Учитывая положение вещей, – пискнула Лиля.

– Мне не нужна никакая помощь, – гаркнул отец, соскочив с места и стукнув кулаком по столу. – Так Нине и передай. Чтобы не лезла в мою жизнь ни с упреками о работе, ни с проблемами с… со здоровьем, – он закинул тарелку с недоеденной едой в раковину. – Спасибо за ужин.

Лиля продолжила есть в одиночестве несмотря на то, что комок, застрявший в горле, не позволял еде проскользнуть внутрь. В ее голове носились мысли, точнее воспоминания из детства. До смерти брата отец был совершенно другим. Он был одним из тех отцов, к которым все бежали за советом и помощью. Он был добрым и веселым. Он часто шутил и играл с Лилей и Андреем. Показывал, как умеет делать колесо, обгонял всех на детском велосипеде. Андрей унаследовал его смугловатую кожу и черные волосы, которые после первого же сеанса химиотерапии пришлось сбрить. А у Лили была бледная полупрозрачная кожа, как у мамы. Родители были такими разными, но оттого только лучше подходили друг другу. Мама была слишком пунктуальна и педантична, в то время как отец постоянно считал ворон и не мог ориентироваться во времени. Не удивительно, что его котлеты полыхнули огнем. Мама вечно его подгоняла и следила, чтобы он не шлепал чистой обувью по грязным лужам. Он отшучивался от ее придирок и всегда целовал в щеку, а она краснела и старалась не обращать внимания на его замаранные штаны.

Теперь от того человека остались лишь воспоминания, а от ее матери – фотографии в альбоме. Лиля не рискнула бы их пересматривать. Одна лишь мысль о том, что там в пыльных шкафах таится лицо ее матери, бросала в дрожь. Последний раз Лиля видела ее на этой самой кухне, но и этим воспоминаниям она не хотела придаваться несмотря на то, что они без спроса и приглашения лезли к ней в голову. Вместе с ними всплывали и люди в форме, и мигалки за окном, сирена, скорая помощь. Обеспокоенное лицо бабушки Ани, ее слезы, скатывающиеся по складкам старческих морщин. И отец. Держащийся за голову. Пахнущий перегаром. Распластавшийся по полу. Нет, этим воспоминаниям здесь не место.

4 Кошмар

Лиля часто видит разные кошмары, но один снится ей каждую неделю вот уже несколько лет. Его сюжет в целом неизменен, отличаются лишь формальности – ракурс, лица, реплики. Все начинается с потолка. Круглая люстра превращается в точку, сливаясь с плоской поверхностью. Она постепенно уменьшается, а потом и вовсе исчезает. Лиля пытается ее разглядеть, но напрасно. Со временем она стала пытаться вообразить ту люстру снова, но от этих усилий потолок начинал спускаться. По мере его приближения к кровати, окно в комнате, дверь и шкаф исчезали из поля зрения.

Невозможно пошевелиться. Руки и ноги словно пригвоздили к постели. Лиля лежит на спине и смотрит на приближающийся потолок. Рваное дыхание и чувство, словно ты превратилась в чугунную сковородку.

Потом картинка резко меняется, и Лиля оказывается в ванной. Тусклый желтый свет от лампочки падает на прозрачную воду. Лиля ее не чувствует. Она не мокрая и не сухая, не горячая и не холодная. Ее плотность не сковывает движения. Не слышно ее плеска.

В детстве в этой ванной Лиля купалась с мамой. Они выливали пол флакончика геля для душа и делали друг другу прически из густой пены.

Но во сне пены нет. Лиля пытается найти гель для душа, но все полки пусты. Тогда она вытаскивает пробку, и вода начинает понемногу уходить. Лиля смотрит на образовавшуюся воронку возле слива и только в этот момент чувствует неприятный холодок от соприкосновения мокрой кожи с воздухом. Чтобы согреться она включает воду в душе. Со временем она перестала это делать, пыталась перетерпеть холод, или вылезти из ванной, или закутаться в полотенце. Но в таких случаях вода начинала течь сама. Душ изрыгал воду перебоями, словно ее на время отключали и подали пару минут назад. Вода обычно была желтого цвета, иногда коричневого или с примесью грязи, скатывавшейся на коже. Сердце колотилось как бешенное уже в этот момент.