Цветок Лилии

— Я предположил, брат. Они часто так умирают, это известный факт. Я что, угадал? — снова смех. — Вот это я дал, надо подать заявку на битву экстрасенсов. Ее еще снимают, как думаешь?

Он возвращался и что-то бубнил себе под нос, а Макар так и стоял на месте, собирая мысли в кучу. В окне показалось лицо Шахима. Он смотрел на Макара ледяным взглядом. Пришлось идти домой. Макар еще дважды оборачивался. Шахим стоял на месте.

В тот момент все всё поняли. Вальтер понял, что облажался по-крупному. Шахим — что его безупречный план дал трещину. А Макар — что эти двое причастны к смерти той женщины. Шахиму не выгодно, чтобы Макар думал о чем-то кроме тех дел, которые ему поручают, он знал о поисках матери. Он следил. Чего стоит жизнь какой-то незнакомой наркоманки, если они все уже и так полумертвые? Шахиму нужно было отрезать последнюю нить, связывающую Макара с его целью, и тогда он попадет полностью в его руки. Его мысли будут направлены в правильное русло.

Разные чувства бушевали внутри Макара. Там горел пожар, а снаружи — ничего. Холодная маска, бесчувственная, плотная и глухая. Семь лет… А сейчас ни надежды, ни уверенности в завтрашнем дне. Макар ненавидел Шахима. Ненавидел свою жизнь. Ненавидел тот путь, по которому ему придется пройти.

Всю дорогу до дома он взвешивал за и против, удивляясь способности здраво мыслить. Словно чего-то такого он и ждал. Словно эти мысли всегда были в его голове. Он уже продумывал действия. План собирался из крупиц его идей. Страха не было. Внутри царило безразличие. Смирение?

Ни на минуту Макар не задумывался о том, чтобы отступить. Он видел перед глазами лицо Шахима. Видел, как он держит ту женщину, чтобы она не перевернулась на бок. Видел, как в белках его глаз отражается ее страдание. Видел его наслаждение этим. С каждым таким видением его уверенность все тверже укреплялась.

Макар сделал свой выбор. Он не казался ему странным или неправильным. Этот выбор словно сидел где-то внутри и ждал, когда его выпустят наружу. Макар этому не удивлялся. Ему было нечего терять. Почти. Он подумал о дяде. Он поймет со временем. И простит, конечно. Всегда прощает.

Лиля.

Нельзя потерять то, чего у тебя нет.

Но при мысли о ней, у Макара сжался воздух в груди. Она увидит, какой он на самом деле и это оттолкнет ее. Так будет лучше. Для всех.

Для всех?

Точно лучше для нее, ведь Макар так старается держаться от Лили подальше. Не думает о ее голосе, о смехе, о слезах… Она часто ему снится. Иногда в квартире проносится ее запах. Нет, это вранье. Она всегда в его мыслях, даже сейчас, когда он планирует покончить с незаконной частью своей жизни. Казалось бы, здесь ей не место, но вот она — сидит на диване, глаза сияют, на руках мурлыкает кошка. Она говорит: «Привет» и улыбается. Уши разъезжаются от улыбки и от того торчат в разные стороны еще больше.

Да. Так будет лучше для всех.

С момента исповеди Олега прошло много дней. Он постоянно ночевал у Лиды. Она обхаживала его со всех сторон — готовила, стирала, давала деньги. О том, чтобы снова попытаться бросить пить и начать искать работу, Олегу было тошно думать. Чуть алкоголь в его крови уменьшался, Олега начинало всего трясти. Призраки прошлой жизни летали перед затуманенными глазами, Олег давил свой страх в грудной клетке и пытался не кричать.

Во снах он часто проживал счастливые дни, когда была жива Вера и его сын. Но когда он просыпался, начиналась лихорадка, а чтобы ее угомонить, приходилось пить. Замкнутый круг.

С дочерью он до сих пор пересекался редко. Обычно он просто слышал, как она шлепает тапочками по линолеуму, или хлопает дверьми. Он давно бросил попытки с ней заговорить. Черта была позади его шагов. Может быть, Олегу не хватало какого-нибудь пинка, но скорее всего здесь дело в трусости. Он это понимал, но не мог ничего поделать.

Однажды вечером Лиля ушла, как всегда, не проронив ни слова. Она уходила каждый вечер в тапочках, возвращалась до полуночи и ложилась спать. Олег проследил за дочерью через глазок и смог обнаружить ее бункер.

На следующий день, когда Лиля была на учебе, Олег решил навестить старого знакомого. Открыв дверь, Сергей одарил Олега презрительным взглядом и чуть пошатнулся назад от резкого запаха перегара.

Олег расспрашивал о дочери — чем она занимается, все ли в порядке, не достает ли своим присутствием. Сергей хотя и успокоил озабоченного папашу, но не поверил в его проснувшуюся родительскую заботу, и попросил оставить дочь в покое.

— Не тебе меня учить что делать, — процедил сквозь зубы Олег.

— Да ну? А мне вот почему-то кажется, что ей лучше оставаться здесь, чем дрожать от страха сидя в квартире с алкашом, к которому в любой момент могут прийти его дружки вытряхивать деньги.

Олег замахнулся, прицелившись в левый глаз Сергея, но тот его опередил. Худощавое тело Олега повалилось на бетонный пол, а Сергей Александрович только прыснул из-под седых усов.

— Хочешь, чтобы ваши отношения наладились? Найди смелость и перестань заниматься самобичеванием. Олух, — последнее он буркнул себе под нос.

Хлопнула дверь.