Цветок на камне

После завтрака, проводив Фреда до такси, Эллис побрела в одиночестве на пляж. Ей уже ничего не хотелось. Встречаясь при разных обстоятельствах с другими постояльцами отеля, она успела понять, что англичан или англоговорящих отдыхающих кроме них не было. Были немцы, французы, несколько японцев, греки из Афин, но вряд ли кто-нибудь хорошо владел английским, чтобы можно было свободно общаться. К тому же отдыхали в основном семьями. Обслуживающий персонал понимал английский на бытовом уровне, но и только. Свой долгожданный отпуск Эллис предстояло провести в одиночестве и скуке. Какое невезение!

Настроение было испорчено, и единственное, что могло его немного исправить, это ласковая морская вода, способная успокоить и утешить. Эллис шла по берегу, погруженная в свои невеселые мысли, пока не достигла того места, где вчера так хорошо начинался их совместный с Фредом отдых. Она расстелила полотенце и села, обхватив колени руками. Чуть заметный ветерок рябил воду, и слабые волны, набегая на берег, как ласковая собака, лизали ступни.

Примерно через полчаса на прежнем месте опять появился мужчина с девочкой. Он повернул голову вправо и несколько секунд смотрел туда, где среди серо-коричневых камней выделялся бирюзовый купальник, облегавший прелестную стройную фигурку. Мужчина оставил ребенка с игрушками на берегу, а сам с разбега бросился в воду и поплыл красивым кролем. Эллис полюбовалась слаженными движениями пловца и снова отвернулась, машинально перебирая камешки.

Он был уже довольно далеко от берега, когда она услышала душераздирающий крик девочки. Не раздумывая ни секунды, Эллис бросилась на помощь ребенку. Камни впивались в ноги, но она не обращала на это внимания.

Девочка продолжала истошно кричать. Подбежав к ней, Эллис обняла ее и крепко прижала к себе. Девочка вся дрожала.

— Что случилось? Почему ты плачешь? Тебе больно? — взволнованно спрашивала Эллис, одновременно осматривая малышку и не находя никаких внешних причин ее слез.

Девочка уткнулась головкой в светлых кудряшках в грудь Эллис, из больших голубых глаз, опушенных густыми, загнутыми вверх ресницами, катились крупные слезы.

— Не плачь, успокойся, все хорошо! — уговаривала ее Эллис и вдруг сообразила, что та может не понимать английских слов.

Однако девочка, всхлипывая и глотая слезы, неожиданно проговорила по-английски:

— Я очень боюсь!

— Кого?

Детская ручка, дрожа, указала направление. Эллис посмотрела туда. Около огромного валуна на границе суши и моря лежала огромная морская черепаха. Она была мертвой, и ее неподвижность действительно выглядела пугающей.

— Не бойся, это всего лишь черепаха, хотя и большая. Она очень старая, много лет проплавала в море, а потом умерла и волны вынесли ее на этот берег.

— Умерла... — печальным эхом отозвалась девочка. — Как моя мама.

Эллис внимательно посмотрела на нее, но ни о чем спрашивать не стала. Она не знала, как нужно разговаривать с маленькими детьми, ведь у нее не было ни младших братьев и сестер, ни собственных детей. Взглянув еще раз на черепаху, Эллис подумала, что если бы она сама встретила такую громадину в море, то, наверное, испугалась бы не меньше, чем этот ребенок.

Девочка никак не могла успокоиться, все еще дрожала и прижималась к Эллис.

— Как тебя зовут?

— Кэти. А тебя?

— Эллис.

Когда она спешила на выручку к маленькой Кэти, отец девочки тоже услышал отчаянный крик ребенка. Но что он мог сделать? До берега было далеко. Его сердце похолодело от тревоги. Он резко повернул в обратную сторону и так быстро, как только мог, поплыл к берегу. Изредка поднимая над водой голову, чтобы вдохнуть воздух, он видел, как девушка в бирюзовом купальнике мчалась по берегу к его дочке, как присела рядом с ней на корточки и что-то говорила ей.

Он порывисто выбежал из воды, поднимая ногами столбы брызг, и бросился к дочке.

— Кэти, что случилось? С тобой все в порядке? Как ты меня напугала!

— Папочка! Я сама очень испугалась! Смотри! — И она показала на мертвую черепаху. — Я не хочу, чтобы она тут оставалась, а то я сюда больше не приду, — заговорила Кэти капризным тоном, зная по опыту своей небольшой еще жизни, что отец ей ни в чем не откажет.

— Не волнуйся, дорогая, завтра ее здесь не будет, — оправдал надежды дочери любящий отец.