Цветок пустыни

Вита сделала еще несколько попыток как-то вырваться, пока окончательно не выбилась из сил и с отчаянием не поняла, насколько она беспомощна. Почти задохнувшись под его тяжелым телом, она на несколько мгновений затихла. Ей казалось – она больше не может ни дышать, ни шевелиться.

Но затем, чуть переведя дух, с неизвестно откуда взявшейся силой, девушка вновь принялась яростно отбиваться, лишь бы только столкнуть с себя его тяжелое тело, лежа под которым она ощущала полную беспомощность. Ее охватило безнадежное отчаяние, захлестнувшее ее мощной волной.

Внезапно Вита ощутила, что проваливается в какую-то темноту.

Именно в этот момент она услышала его идущий откуда-то издалека зловещий голос:

– Ну так как, Илейн, признаешь теперь, что я твой господин?

«Кто такая Илейн?» – отрешенно подумала она, понимая, что не в силах больше сопротивляться, чувствуя, как погружается в черную бездну. Единственной ниточкой, удерживающей ее в этом мире, был ужас, ужас перед тем, что сейчас может произойти.

И ухватившись в отчаянной надежде за последнюю соломинку, она выдавила из себя жалобным, прерывающимся голосом:

– Пожалуйста… О, пожалуйста… не делайте этого!

В то же мгновение ее глаза закрылись, и она затихла в полной неподвижности.

Шейх приподнялся на локте и, взглянув на ее бледное лицо, резко встал, оставив ее лежать распростертой на диване.

– С моей стороны вам ничего не грозит, если вас волнует именно это, – сказал он с неожиданной горечью. – Как девственница, вы для меня более ценны в качестве заложницы. Мужчины, как правило, яростнее сражаются за невинных дев.

Сквозь плотный туман, все более охватывающий ее, Вита слушала то, что он говорил ей.

– К тому же, могу вас заверить, меня не интересуют светловолосые, голубоглазые женщины. Я оставляю их для Меджула эль-Мезраба! Он лучше знает в них толк.

С этими словами он вышел из шатра, оставив ее одну.

* * *

Прошло, наверное, несколько минут, прежде чем окутывающая ее темнота несколько рассеялась и Вита стала понемногу приходить в себя.

Чувствовала она себя отвратительно, каждый мускул ее тела невыносимо болел после неравной битвы с шейхом.

Она знала, что завтра на руках появятся синяки, но, когда попыталась сесть и почувствовала тупую боль в груди и бедрах, поняла, что синяки будут не только на руках. «Еще хорошо, если вся кожа не станет одним сплошным кровоподтеком», – мрачно подумала она.

И в страшном сне Вите не могло привидеться, что такое с ней может случиться. Чтобы она сражалась с мужчиной! Она никак не могла понять, почему, вместо того чтобы разговаривать как цивилизованные люди и все решить словами, они вдруг начали эту совершенно нелепую борьбу?

Перед глазами у нее снова все поплыло, и она была вынуждена на несколько минут закрыть их и вновь откинуться на подушки, чтобы остановить качающийся и кружащийся вокруг нее мир.

Когда она снова открыла глаза, то обнаружила, что в шатер вошла женщина-бедуинка в просторном голубом одеянии. Ее черные волосы были заплетены в две толстые косы, свисающие почти до колен.

Женщина поклонилась Вите и знаком пригласила гостью следовать за ней.

Она откинула белую с узором штору, служившую перегородкой, и Вита оказалась в другой части шатра, догадавшись, что это, должно быть, комната для гостей.

Здесь стоял диван с грудой шелковых подушек, покрытый пестрым покрывалом. Возле него Вита увидела низкий стол, а в углу – принадлежности для мытья.

А кроме того, здесь же на полу стоял ее дорожный саквояж. Девушка поспешно открыла его и достала мыло и губку, радуясь возможности смыть с себя дорожную пыль и пот.

Вита чувствовала такую слабость от волнений и усталости, что была только благодарна, когда женщина помогла ей снять платье.

Один из рукавов ее прекрасной амазонки оказался порван на плече во время борьбы с шейхом, и женщина объяснила Вите с помощью знаков, что зашьет и почистит платье.

Девушка была так измучена, что ей хотелось только одного – добраться до кровати и заснуть. Но женщина принялась что-то взволнованно объяснять ей с помощью знаков, и Вита поняла, что от нее ожидают совсем другого.

Судя по всему, ей предстояло облачиться в другое платье, и она предположила, что ее скорее всего ожидает обед с шейхом.

Стоило ей только подумать об этом, как она тут же почувствовала, что страшно голодна.

Впрочем, Вита решила, что ей бы не повредила еще одна чашечка кофе, чтобы хоть как-то восстановить силы.

К счастью, она узнала, как называется бодрящий напиток на арабском, когда занималась с синьором Дайри, и сейчас, улыбнувшись женщине, произнесла его и знаками попросила принести.

Крепкий ароматный кофе подбодрил ее, немного сняв усталость, однако все еще очень болели руки. Взглянув на себя в зеркальце, которое она достала из саквояжа, девушка обнаружила, что лицо у нее заметно осунулось, побледнело, а под глазами залегли тени. Да, сейчас она, пожалуй, не смогла бы вызвать и десятой доли тех восхищенных взглядов, к которым привыкла у себя дома.