Цветок среди кирпичей

— Я помню, что я говорил. — остановил ее Стас. Улыбка ушла. Скорее появилась усталость. — Люба, я тебя очень люблю. Не представляешь насколько. Наверное, ты лучшее, что было в моей жизни. И вряд ли что-то тебя затмит. Мне хочется чтоб ты была счастлива. И самому страдать неохота. С тобой жизнь другими красками играет. Все-таки я эгоист. Думал больше о себе. Не знаю, поймешь ли меня, но я такой же человек с теми же потребностями. Мне хочется жить, любить, надеяться, верить. Обнимать и целовать тебя. Видеть твою улыбку. Строить планы. Спасть с тобой в одной кровати и любить. Мне нравятся наша страсть и твоя отзывчивость. Твои глаза, в которых можно утонуть. И я терпеть не могу твое молчание, потому что, когда ты молчишь, ты чем-то недовольна или расстроена. Я тебя люблю. Хотел бы дать то, что ты хочешь. Я видел, как ты мечтаешь о ребенке. Но от меня тебе лучше детей не иметь.

— Почему? — Люба так и не отвела своего взгляда. Спокойное лицо. Стасу стало не по себе.

— Вич. Подцепил когда из тюрьмы вышел. Проститутку снял. После нее такой букет приобрел. Пока разгребал и лечился в итоге выявился на анализах. И довольно вовремя. Это как бомба, никогда не знаешь сработает таймер сегодня или через неделю. Вначале жить не хотел. С другой стороны, мы каждый день просыпаемся и не знаем последний ли это наш день или их будет еще с десяток. Только желание жить появилось какое-то сумасшедшее. Словно мне второй шанс дали.

— Вот только честно, ты меня сейчас добить хочешь? — спросила его Люба. — Мы год с тобой спим. Ты мог раньше сказать?

— Не мог. Боялся, что ты отвернешься от меня. Струсил. Я боюсь тебя потерять. Пусть поступил подло. Ты полное право имеешь на меня злиться. Я подверг тебя опасности. Все время подвергаю. Хотя, через поцелуй не передается. Рукопожатия и объятья тоже. Только кровь и сперма. За этим я слежу. Поэтому и не хотел детей. Ты можешь подать на меня в суд. Потому что я обязан был тебя предупредить. Можешь анулировать наш брак. Можешь проклясть меня и ненавидеть. Или будем жить дальше. Как раньше. Детей я признаю. Опять нечестно мне напоминать, но год назад кто-то говорил, что делить будем все напополам.

— И горе и радость. — прошептала Люба. — Я помню.

— Решай сама. Я любое решение приму.

— Стас, — остановила его Люба, когда он дошел до двери. — Об этом еще кто-то знает?

— Мама и Ярик. Ярик слово дал, а он парень честный. Нарушить его не может. Хотя и хотел тебе все рассказать. И на меня злился, что я промолчал. А мама решила не вмешиваться. Не смогла решить чью сторону занять в этой истории. — ответил Стас.

— Ты действительно тогда хотел вернуться к старым делам?

— Нет. Мышак в гости заглянул, а я воспользовался ситуацией. Попросил его подыграть. Думал, что нам удастся расстаться. Надеялся, что найдешь кого-нибудь получше. Думал, может, любовь уже прошла. Оказалось что нет.

— Не вся любовь проходить. — ответила Люба.

— Я так не думаю. Порой она не выдерживает обмана и трудностей. — ответил Стас.

— Мне надо подумать. Я сейчас уверена только в одном, что мама права. Ты очень сложный человек и постоянно врешь, обманываешь. Для тебя это как воздух.

— Я это и не скрываю. — он улыбнулся. — Меня не переделать. Так же как и тебя.

— А меня что переделывать?

— Ты порой слишком сдержанная и зажатая. Как будто не умеешь эмоции проявлять. Как только во время секса…

— Уйди! — остановила его Люба. — Или точно прибью.

— Ты жаркая и горячая. — закончил Стас. Н усмехнулся и ушел.

Стас сидел на кухне с бутылкой коньяка. На столе лежал нарезанный дольками лимон. Стас вырезал из цветной бумаги кружочки, делал из них конусы. А сами конусы наклеивал на заготовку. Получался пышный цветок. Вернулся Ярик. Глянул на отца.

— Ты же бросил.

— Сегодня у меня желание напиться до невменяемого состояния. — прилепляя очередной лепесток к заготовке, ответил Стас.

— Люба…

— Не знаю. — Стас вздохнул и продолжил заниматься своей поделкой. Часы медленно отчитывали минуты. Нервы были натянуты до предела. Он с раздражением в тысячный раз посмотрел на ненавистные стрелки. Подошел к ним и кинул со всей силой в коридор. Часы подпрыгнули, отскочив от пола в сторону стены. Потом упали на пол. Стекло в одну сторону. Механизм в другую.

— Легче стало? — спросил Ярик.

— Нет. — буркнул Стас. В замке щелкнул ключ. Люба вошла в квартиру. Закрыла дверь. Сняла ботинки. Обошла разбитые часы.

— Я слышала о том, что влюбленные часов не наблюдают, но думала — это образное выражение. — она глянула на полупустую бутылку из-под коньяка. — Опять будешь мне полночи стихи читать? Только не Жуковского. А то потом страшно спать после таких стихов.

— Про любовь? — предложил Стас, не сводя с нее глаз.

— Можно и про любовь. Но не Ромео и Джульетту. Еще Отелло слушать точно не хочу. — она налила коньяка в рюмку и залпом выпила. С удивлением посмотрела на Стаса. — Чай?

— Всегда есть возможность представить, что это коньяк.

— Как в детстве с игрушечным чаепитием. — Люба усмехнулась. — А может цветы из ткани делать начнешь? Будем ими занавески украшать.