Цветы из огненного рая

Это сказал Кристофер Фенрой. По знаку Те Пуахи он усадил капитана Уэйкфилда, офицера Томпсона и прочих белых командиров напротив маори, а сопровождающим велел устроиться рядом и позади них. Карл сосредоточил все свое внимание на девушке. Она совсем не походила на туземку. На вид восемнадцати или девятнадцати лет, хрупкого телосложения, она отличалась красотой и стройностью, кроме того, на ней не было татуировок! Широкий обруч поддерживал ее волосы, открывая тонкие, едва ли не аристократические черты лица, покрытого загаром цвета золотистого меда, но от природы ее кожа была, вне всякого сомнения, светлой. Карл не мог разглядеть, какого цвета ее глаза и тонко очерченные брови, но волосы у нее были светло-русыми, словно колосящаяся в полях пшеница. Однако она тоже носила одежду маори: ее юбка, более длинная, чем у большинства представительниц племени, все же не могла полностью скрыть ее загорелые ноги.

Новый друг Карла, Фенрой, смотрел на светловолосую девушку так, словно увидел призрака.

– Это же пакеха! – прошептал он Таккетту: словечко, которым маори прозвали белых, понимали все в Новой Зеландии.

– Красавица! – улыбнулся главный землемер. – А теперь закройте рот, Фенрой, неприлично же. Может быть, она дочь одной из маори и белого мужчины. В конце концов, это случается достаточно часто…

– Да, только у этих метисов никогда не бывает светло-русых волос! По крайней мере, в первом поколении. Должно быть, она…

Фенрой волновался, он все говорил и говорил, но затем его речь оборвал громкий крик какой-то женщины. Мужчины, стоявшие возле переводчика, снова нервно схватились за свои мушкеты. Тут уж Фенрою пришлось отвлечься от белой девушки и успокоить своих соплеменников. Кроме того, от группы маори отделился воин и, размахивая руками, принялся что-то рассказывать. При этом он потрясал оружием.

– Это просто михи, с этого начинается ритуал приветствия, – пояснил Фенрой. – А потом будет танец. Так что без паники.

– Что он говорить? – спросил Карл.

Испытывая некоторую неловкость, он все же занял место рядом с переводчиком. Судя по всему, он был единственным, кого заинтересовала речь мужчины. Ни командиры, ни поселенцы, в том числе и Оттфрид, тоже устроившийся в первом ряду, не просили ее перевести.

– Он рад приветствовать нас в деревне своего племени, – объяснил Фенрой, – говорит очень пространно, представляет нгати тоа

, рассказывает об их происхождении, истории, особенно упирая на то, с кем они уже успели повоевать и кого победить… А теперь они молятся! – Фенрой потер виски, когда к голосу мужчины присоединились другие. – Черт возьми, быстро они справились! Вообще михи может продолжаться бесконечно. В принципе, мы должны были ответить на это, тоже представиться и вежливо поздороваться. Но с этим мне к господам Уэйкфилду и Томпсону лучше не соваться… и нгати тоа, судя по всему, этого и не ожидают.

Вперед выступил еще один мужчина, очень молодой и воинственный на вид. Выкрикнув что-то, покривлявшись и несколько раз вонзив в землю копье, он начал танцевать. Мужчины сопровождали его выступление пением, затем тоже принялись танцевать, размахивая копьями, щитами и дубинками.

– О боже, кажется, это опасно… – бесцветным голосом произнес Оттфрид.

Карл, однако, нисколько не встревожился.

– Маори опасные? – спросил он у Фенроя.

Тот мрачно усмехнулся:

– Конечно опасные. Ты только посмотри на них! Сто пятьдесят фунтов мышечной массы в каждом, и кричит он как раз о том, что мужества в нем хватит на сотню воинов, что он намерен сожрать своих врагов целиком. До недавних пор они это практиковали, это полинезийская традиция…

Карл судорожно сглотнул.

– Но у них нет мушкетов! – напомнил он, скорее для собственного спокойствия.

Фенрой бросил на него недоверчивый взгляд.

– Это кто тебе такое сказал? Конечно, у них есть огнестрельное оружие! Уэйкфилд заплатил вождю за землю восемьсот фунтов. Как ты думаешь, что он купил на эти деньги? Детскую одежду?

У Карла мелькнула мысль, что восемьсот фунтов за все земли вокруг Нельсона и, возможно, еще и на равнине Вайрау – это действительно смешная сумма. Неудивительно, что вождь возмутился! Глядя на кричащих, потрясающих копьями и топочущих ногами воинов, думать об этом было неприятно… Карл снова коснулся своего оружия.

– Но, конечно же, они не станут нападать на нас во время повири, – утешил его переводчик. – Танец, который называется хака, служит для устрашения. Воины представляют себя, показывают оружие и предупреждают, что с ними лучше не связываться. Поразительно, но в этом отношении наш друг Томпсон совершенно прав: самое главное у маори – это устрашение. Множества сражений удалось избежать только благодаря тому, что племена признавали свои силы по меньшей мере равными. Так зачем проламывать друг другу головы до того, как это дойдет до зрителей?

– Это ра… разумно, да? – произнес Карл и подумал, не сжалиться ли над Оттфридом и не перевести ли ему то, что рассказал Фенрой.