Цветы на камнях

«Если жизнь хороша, что же все так дерьмово?!» - вспомнилось Тенгизу. А что Лиле? Третью подругу повстречала. И с ней тоже надо языком почесать?! Ничего, что мужу завтра уезжать?! Интересно, она хоть немного его еще любит?! Тенгиз почернел от злости, но, чтобы не показать виду ушел в дом. Дочка осталась с женщинами, и, судя по ее смеху, ей скучно не было.

Солнце потихоньку клонилось к горизонту. Небо на западе все больше и больше насыщалось красками. Хотя, было еще жарко. Тенгиз прошел в дом, понюхал воздух. Ну, конечно, горячим обедом и не пахнет. Он не знал, что Лили ждала его, приготовила мясной суп, превосходное второе блюда, а потом, не дождавшись его, убрала в холод. Тенгиз снял пиджак, кепку, портупею, разрядил пистолет. Раздраженно распахнул окно, а то уж больно воздух в доме был тяжелый. Направился наверх, где хранилось кое-что из снаряжения. Достал свой армейский рюкзак американского производства (в свое время выменял у одного американского капрала на бутылку настойки, влагопоглотители от противогаза, и старые, но очень хорошо сохранившиеся сапоги). Вытащил из-под кровати железный ящик с замком, где хранилось оружие и боеприпасы. Убрал пистолет. Достал кое-что из вещей на завтра.. запасное белье. Залатанный свитер с гордой надписью «Adidas». Тельняшка. Пара теплых портянок. Спальный мешок. Противогаз. Общевойсковой защитный комплект…А где он, кстати?

Хлопнула дверь тамбура. В дом наконец-то вошли жена и дочка. Тамара подошла к папе, с интересом наблюдая за тем, как он перекладывает столько интересных вещей.

- Папа, а ты опять уходишь?

- Да, милая. Завтра. - Тенгиз с любовью поцеловал девочку. Продолжал собираться, демонстративно гремя коробочками и энергично перекладывая вещи с места на место. На Лили он не смотрел.

- Опять тебя не будет? – разочарованно сказала Тамарочка. – А в воскресение ты ведь обещал поиграть со мной! И Нана хотела прийти…

- Дела, девочка моя. Извини, пожалуйста. Мне надо собраться.

- Все у тебя дела и дела… - Тамарочка обиженно надула губки и ушла в свою комнатку. Ей хотелось плакать.

- Видишь, даже дочь тебе говорит, что ты дома не бываешь! – с укоризной сказала Лили.

- А я что, на рыбалку собираюсь? Или на пьянку?! – со злостью парировал Тенгиз.

- А сегодня что? Сам сказал, что ненадолго, и вдруг в Хашури уехал со своим Серго! А мне, конечно, говорить не надо!

- А я сам знал?! Знал, что так получится?!

- Ты никогда ничего не знаешь!

- Да что ты говоришь! Это она мне говорит, а?! – Тенгиз от досады взмахнул рукой.

- Да! А я что, не человек?! – сорвалась вдруг Лили, отодвинув добрые слова Кетеван в дальний угол сознания. – Ты в Хашури ездил. А дочке ничего купить не мог. Хоть бы конфет каких-нибудь… Или молока!

Тенгиз понял, что жена права. Действительно, был в Столице, и ничего не привез, даже для дочки. Он сжал губы, но приготовил ответный выпад:

- Знаешь что?! Я по делу ездил! У меня не было времени по лавкам ходить! Хочешь, у Серго спроси, Серго тебе докажет…

- Да что мне твой Серго?! – вскрикнула Лили, вытирая пот со лба. – Какие у вас дела? Что тебе там самолеты мерещатся? И не стыдно было такой ерундой занятых людей в Хашури беспокоить.

Тенгиз побагровел.

- Не лезь в мужские дела! Сколько раз говорить! Сама бы хоть раз дома посидела! Дочка у нее то с тетей Нино, то с тетей Софико! А сама…

- Ты мне что сказать хочешь?! Что я гулящая женщина?! – У Лили задрожали брови. – Отвечай, ты это хочешь сказать?!

В этот момент в комнату вошла Тамарочка. Увидев, как любимые мама и папа выясняют отношения, она скривила губки и отошла к печке:

- Опять вы ругаетесь?!

- Тамара, уйди к себе в комнату! Уйди, я сказал! – закричал Тенгиз.

Девочка, захлюпав носиком, утирая глазки, ушла. Слезы любимой дочки подействовали на Тенгиза, как ушат холодной воды. Но Лили окончательно разозлилась:

- Не смей на девочку орать! Не на заставе!

- Не командуй, жена! Помолчи лучше!

- Я сама разберусь, когда мне молчать!

- Ты меня хоть немножко еще любишь?! – ляпнул неизвестно зачем Тенгиз. Лили это окончательно вывело из равновесия:

- Нет, конечно, что за глупости! Как я могу любить?! Я же гулящая!

- Я этого не говорил!

- А кто мне это сказал?!

- Не любишь уже – так и скажи!

- Это ты меня не любишь!

- Да что же за вздорная женщина, язык без костей! – Тенгиз вскочил с кровати, с силой шлепнул об пол найденный наконец-то ОЗК. Лили, уже собиралась выпалить мужу какую-то гадость. Но вдруг их ссору прервало завывание сирены с улицы.

- Что это? - Супруги замолчали, вслушиваясь в тревожные звуки.

Работали ручные сирены на границе поселка, на смотровых вышках. Вот сирена взвыла, и тут же стихла. И снова взвыла, и проревела уже дольше, и опять стала стихать.

Тенгиз выбежал во двор. Значительной силы ветер трепал за кудри молодые деревья. Небо на западе было багрово-красное, почти кровавое. В кровавом воздухе дрожал огненный солнечный диск. По улице бежал Ашот - тринадцатилетний мальчик-армянин. Он бежал вдоль домов, и взволнованно кричал:

- Пыльная буря! Пыльная буря идет с севера! Пыльная буря!