Цветы в пустоте

Непонятно было, как при таком ранении Хенна умудрялась не только оставаться в сознании и говорить с ним, но и ничем не выказывать испытываемой ей боли. На её побелевшем лице как-то вдруг ещё острее обозначились все углы, и только глаза – яркие, пылающие, невозможно живые – всё ещё оставались такими же привлекательными, как и всегда.

– Эй, – она сжала его руку в ответ, и её хватка была по-прежнему сильна. – Не раскисай, глупый Сио. Всё хорошо. Я прожила отличную жизнь, честно. Весёлую жизнь! Я пила, воевала, дралась, трахалась вдоволь. Сколотила себе превосходную команду! Я, чёрт побери, любила, и ещё как! Так что, не распускай тут сопли, хорошо? Всё в порядке, я тебе говорю. Жаль только, с Аргзы сбить спесь не успела… ну да ладно, я собой и без того горжусь.

У Сильвенио невыносимо болело раненое плечо, и пришлось заставить себя кое-как успокоиться, чтобы Контроль не ослабевал. Если он потеряет сознание от боли прежде, чем уйдёт Хенна, всё будет напрасно.

– Вы имеете право собой гордиться, леди… Ваше имя останется в истории навсегда, это я могу сказать вам точно. И вы… вы самый невероятный, самый потрясающий человек, которого я знал. Я давно хочу сказать вам это… спасибо вам за всё, правда. За всё, леди! За то, что вы… за то, что мне довелось с вами познакомиться.

Она хрипло рассмеялась, горячая багряная кровь хлынула из её рта на шею и грудь. У Сильвенио снова всё неудержимо поплыло перед глазами.

– Тебе спасибо, мальчик! Не каждой девушке удаётся услышать такие комплименты перед смертью. Ты и правда… славный очень. Хотела бы я посмотреть на тебя, когда ты повзрослеешь немного… впрочем, нет – не взрослей, ничего хорошего в этом нет. Оставайся таким же славным и добрым.

Огни её янтарных глаз вспыхнули болезненно-остро – и тут же начали гаснуть. Они оба знали, что это означает, и Хенна, нахмурившись, свободной от его ладоней рукой схватила его за капюшон куртки и резко дёрнула на себя.

– Уходи отсюда так быстро, как сможешь, – сказала она, глядя на него уже без следа улыбки. – И постарайся всё-таки вернуться домой, ладно? И… передашь от меня послание ему? Аргзе. Если вдруг ещё когда-нибудь его встретишь…

– Конечно, леди Хенна. Что передать? – он с трудом сглотнул слёзы.

Она с силой оттёрла плечом свой рот от крови, не выпуская Сильвенио.

– Чисто? – осведомилась она деловито.

– Да, теперь чисто, но я не понимаю…

Она притянула его ещё ближе, а потом – поцеловала его, страстно, горячо, немного зло. Он чувствовал во рту солёный вкус её крови. Она целовала его не так, как целовала бы его, Сильвенио Антэ Лиама; нет, на этот раз она и вправду оставляла через него сообщение для другого человека. Хотя он сильно сомневался, что сможет передать это послание именно так, как нужно.

– И ещё, – добавила она, отстраняясь. – И ещё передай, что он – тупой осёл, который никогда не умел ценить своё счастье.

Она рассмеялась в последний раз, вновь выплеснув кровь изо рта. И как-то внезапно затихла, словно бы в ней просто выключили какой-то рубильник. Она так и осталась лежать, глядя в небо с широкой счастливой ухмылкой, и ведьминский костёр её рыжих волос погас вместе с её глазами, похожими теперь на мёртвые звёзды.

Так встретила свой конец Хенна.

Хенна-воин.

Хенна-амазонка.

Хенна-пламя.

Хенна-Солнце.

Хенна, Красный Скорпион.

Сильвенио дрожащей рукой опустил её веки и свернулся возле неё клубком, в очередной раз находя спасение от окружающей его реальности в мягких объятиях его личной темноты. И он уже не слышал, как чьи-то тихие шаги остановились возле него.

***

Когда он открыл глаза, он увидел склонившиеся над ним лица, настолько миловидные, что он решил поначалу, будто все-таки умер, и теперь его встречают ангелы. Парень и девушка, с одинаково длинными блестящими волосами цвета бледного золота, с участливыми взглядами и участливыми же добрыми улыбками.

– Ой, смотри, очнулся!

– И правда! Вот здорово!

– Эй, ты нас слышишь?

Только вот радужка глаз у этих ангелов была почему-то кроваво-красной, и одиночные красные цветы в их волосах казались какими-то хищными. Сильвенио моргнул.

– Да-да, он нас слышит!

– А посмотри, какие у него прелестные глазки!

И вдруг реальность, до того мирно дремавшая на дне его памяти, болезненно ударила его под дых. Он вспомнил всё: жуткое сражение, смерть Хенны. И имена этих людей. Как только он вспомнил последнее, ему показалось, что весь ужас, весь страх, который он когда-либо до этого испытывал в жизни, на самом деле был лишь предвестием того Страха, который он испытывал сейчас.

Потому что это было хуже всего, что он мог себе когда-либо вообразить.

И его новые знакомые, конечно, тут же улыбнулись ему ещё добрее. И сказали хором:

– Добро пожаловать на корабль Близнецов, Сильвенио Антэ Лиам.

ГЛАВА 13. Мак.