Цыганская невеста

На обратном пути в Мадрид она думала о дне, проведенном в Уруэнье. Спрашивала себя, почему ей нужно время от времени встречаться с бывшим мужем. Она больше не любила его, хотя ей все еще нравился запах его кожи и та твердая решимость, с которой он двигался по жизни. Может, ей нужно время от времени видеть, что стало с человеком, пережившим трагедию. Может, она тоже хотела бы позволить себе немного легкой, независимой жизни вдали от суеты, хотела бы обрести покой, несмотря на все несчастья мира. Абель выглядел по-настоящему счастливым. Но ей не дано. Каждый раз — одно и то же: она начинает с того, что завидует ему, а заканчивает убежденностью, что он неправ. Так трусливо жить нельзя. Он сдался, капитулировал раньше времени. К счастью, она этого не сделала. Она останется на посту и не покинет его никогда. Лукас потерял отца, но не мать.

Глава 52

Народу на похороны Макайя пришло очень много. Далеко не все знали усопших. Пресса вовсю обсасывала дело, и нездоровый интерес с самого утра влек на кладбище зевак, которым хотелось на пару часов оказаться в гуще событий. Даже жара никого не останавливала.

На самом деле смотреть было особо не на что. Безутешная вдова и мать едва стояла. Какой-то мужчина поддерживал ее, а еще один все время находился рядом и был готов в любой момент прийти на помощь. Элена их не знала. Возможно, это родственники Сони, а возможно, друзья — из тех, на кого всегда можно положиться в трудный час. Инспектор тактично держалась сзади, рядом с Сарате, который парился в черной рубашке и длинном пиджаке. В этом наряде Элене он очень нравился.

Ческа и Ордуньо встали еще дальше и не сводили глаз с родственников Мойсеса, стоявших у самой могилы. Они узнали Капи. Пальцы его собеседника были унизаны перстнями. Глухой. Со стороны их разговор выглядел неуместно, они говорили оживленно, энергично жестикулируя, словно за кружкой пива в баре.

Элена тоже время от времени смотрела на эту парочку. Ее удивляла наглость Глухого. Полиция проверила его на причастность к нападению на Мигеля Вистаса в тюрьме, но ничего не нашла. Цыгане стояли друг за друга горой. Найти цыгана, который станет свидетельствовать против своих, практически невозможно. И вот патриарх в темно-синем пиджаке с огромными лацканами спокойно стоит на виду у полиции, уверенный, что его никто не тронет, словно заручившись охранной грамотой.

Среди присутствующих были Cинтия, Марта и другие подруги Сусаны. Увидев прячущегося в толпе Рауля, Элена изумилась власти, которую подобные ритуалы имеют над людьми. Он не смог не прийти на прощание, несмотря на свои счеты с кланом Глухого.

Вышел священник и, откашлявшись громче, чем позволяли приличия, произнес несколько положенных фраз равнодушным речитативом. Оба гроба опустили в ямы. На гроб Мойсеса несколько человек бросили комья земли. Следом полетели банкноты, по крышке, звякая, запрыгали монеты. Когда эти же люди собрались кинуть землю на гроб Сусаны, Соня оттолкнула их от могилы. Было слышно, как она говорит, что не хочет, чтобы они это делали, чтобы они не вздумали хоронить ее дочь по своим обычаям. Возникло замешательство. Мужчины посмотрели в сторону Глухого, который что-то шепнул на ухо Капи. Тот кивнул и не торопясь направился к Соне. Она не желала с ним говорить и хотела дать ему это понять, но была настолько слаба, что смогла лишь в протестующем жесте поднять руку, на которую мягко легла рука Капи. Он что-то тихо сказал ей, и она заплакала.

— Что он ей сказал? — спросил Сарате.

— Он сказал, что они позаботятся о ней, — ответила Бланко, — что у нее не будет никаких финансовых проблем.

Сарате в очередной раз восхитился ее проницательностью. На гроб Сусаны падали только комья земли. Денег никто не бросал. Наконец могилы засыпали, и процессия медленно направилась к выходу. Рядом с надгробиями остались венки и букеты, которые превратили небольшой семейный склеп в подобие клумбы.

Элена отошла в сторону, увидев, что ей звонит Рентеро.

— Похороны закончились? — не здороваясь, спросил комиссар.

— Только что.

— Я тоже хотел подъехать, но у меня проблемы. Прессу читала?

— У меня тоже проблемы, так что не успела.

— И не надо. Нас ругают все. Пишут об ошибках следствия, о невиновном в тюрьме, об убийце, который покончил с собой до признания…

— Убийца?

— Так говорят. Пресса уже назначила виновного. И, возможно, нам придется сделать то же самое.

— Мы оба знаем, что Мойсес не убийца.

— Ты это знаешь, а я — нет. Он ушел из жизни, потому что не вынес угрызений совести после того, как убил собственных дочерей. Звучит убедительно.

— Если бы так, Рентеро, мы бы закрыли дело, и я могла бы посвятить некоторое время чтению газет. Но мне кажется, что мы еще далеки от завершения.

— Я говорил с надзорным судьей. Он готовит постановление об освобождении Мигеля Вистаса.

— Отлично, — иронически заметила инспектор. — Тебя же бесит сама мысль, что в тюрьме сидит невиновный.

— Так и есть. И мне очень не нравится, что об этом кричат газетные заголовки.