Цыганская невеста

— В деле об убийстве мы всегда подозреваем партнера жертвы; к сожалению, это подозрение часто оправдывается. Вам придется пойти с нами.

— Я арестован?

— Нет, конечно. Мы не арестуем вас, если для этого не будет причин. Если бы речь шла об аресте, мы бы попросили вас позвонить адвокату. Нет, мы просто хотим, чтобы вы рассказали нам о Сусане Макайе.

Они забрали компьютер, «Мак» стоимостью более двух тысяч евро, чтобы Марьяхо могла его исследовать, и попросили Рауля проехать с ними в отдел. Ему не сказали, что домой он сегодня не вернется, а заночует в приемной, потому что инспектор Бланко начнет его допрашивать только завтра утром, когда он будет совершенно разбит, когда кокаин перестанет действовать и когда ему захочется обменять свои бесценные стереоколонки на обычный душ. Только тогда Рауль расскажет им все, что они хотят знать.

Глава 14

Инспектор Элена Бланко привела Анхеля Сарате в бар на улице Уэртас. Это был караоке-бар Cheer's, куда она ходила постоянно.

— Караоке?

— Ты бывал в караоке?

— Один раз, с друзьями, больше десяти лет назад…

Войдя, он сразу заметил, что инспектора там все знают: с ней здоровались официанты, некоторые из присутствующих махали ей рукой, даже посетитель на сцене, который в это время исполнял песню из репертуара Mocedades, увидев ее, подмигнул.

— Вижу, вы суперпопулярны.

— Я часто бываю тут с воскресенья по четверг. По пятницам и субботам здесь только туристы и алкаши, а в будни собираются те, кто любит петь.

Сарате озирался по сторонам, не в силах понять, что такого нашла Элена в этом баре: пожилые люди, микрофон, экран с текстами дурацких песен, мужчина, похожий на чиновника, поет о женщине, которую другие женщины считают сумасшедшей. Официант, улыбаясь, подошел к ним.

— Не ждал тебя сегодня, Элена. Ты слишком поздно ушла вчера…

— А сегодня не дай мне остаться до конца. Один час, и я ухожу.

— Тебе как обычно?

— Да.

— А сеньору?

— Пиво, бутылочку «Мау», — поспешил сказать Сарате.

Элена могла многое понять про человека по тому, что он пьет, и гордилась этим умением, но про человека, выбравшего бутылку «Мау», она не понимала ничего. Разве только что он мадридец.

— Что значит «как обычно»? Граппа? — спросил он.

— Да, но какая именно граппа, зависит от времени суток. Ближе к ночи мне нравится стравеккья, выдержанная в деревянных бочках два-три года.

— Советская машина, граппа, караоке… Ничего не скажешь, вы своеобразны, инспектор.

— Ты еще ничего обо мне не знаешь. И мы пришли сюда работать. Скажи, что необычного ты заметил в квартире Сусаны?

В присутствии инспектора Сарате чувствовал себя напряженно и старался держать ухо востро; он не смог ничего добавить к тому, что они уже обсудили: что в квартире поразительно мало личных вещей, не считая одежды, и что там нет роутера.

— Больше ничего?

— Ничего. А что увидели вы?

— Мало, как и ты. Есть ощущение, что квартиру зачистили. Но кое-что все-таки привлекло мое внимание.

Элена рассказала о картине Лемпицкой, которая могла что-то значить, о фотографии Лары в ящике стола и о магните на холодильнике с точно такой же бабочкой, как на татуировке у Сусаны.

— Это мало, но все же. Мы все равно найдем того, кого ищем.

— А если нет?

— Отдел всегда находит, просто не надо слишком спешить. Не забывай, у нас всегда есть преимущество перед убийцей. Мы можем двадцать раз ошибиться, но попав в точку один раз, мы его тотчас раскроем. А ему может повезти двадцать раз подряд, но стоит хоть раз ошибиться, и мы его поймаем. Чистая статистика.

Сарате слушал бы ее и слушал, но тут по громкой связи объявили:

— Элена!

— Моя очередь.

Она вышла на сцену и взяла микрофон, ее приветствовали аплодисментами, зазвучала музыка.

— Suona un'armonica, mi sembra un organo, che vibra per te, per me, su nell'immensità del cielo[7]

.

Сарате не любил такую музыку; Мину он никогда и не слышал, единственной итальянской певицей, которая ему нравилась, была Рафаэлла Карра. Однако приходилось признать, что инспектор поет очень хорошо: она смогла его удивить — еще больше, чем граппой и «Ладой». Когда Элена закончила, со сцены ее проводили шквалом аплодисментов. Тут же подошел официант с рюмкой очищенного агуардьенте.

— Это за счет заведения, с каждым днем ты поешь все лучше, Элена.

Они заговорили о Сарате: тот родился в Бильбао, в семье полицейского, отец погиб на посту, когда Анхель был еще маленьким. Потом жил в Мадриде; прежде чем поступить в полицию, изучал право… О себе Элена не рассказывала, отделываясь общими фразами.

— Подожди, — вдруг сказала она, — послушай, сейчас будет петь Адриано.

На сцену вышел мужчина лет шестидесяти. От протянутого микрофона он отказался.

— Послушай его. Если бы Адриано захотел, Паваротти, Каррерас и Пласидо Доминго зарабатывали бы на жизнь пением в метро.

— Шутите? — засмеялся Сарате.

— Немного, но поет он потрясающе.

Микрофон Адриано и правда был не нужен: его и так было слышно в самых дальних уголках бара.