Цыганская невеста

Пожалуй, Мойсес не такой уж либеральный отец, каким хотел казаться, отметила про себя Элена, он, видимо, не смог смириться с тем, что дочери сами все решают и не хотят подчиняться цыганским законам.

— Мойсес приходил поговорить со мной, угрожал, заявил, что я никогда не женюсь на его дочери. Он хотел, чтобы она вышла замуж за цыгана. Но у меня не было выбора, мне нужны были деньги. Кроме того, я знал, что для Сусаны брак — всего лишь прикрытие. А я просто хотел денег, это правда.

— У тебя есть деньги, я была у тебя дома, видела мебель, видела колонки. Стоят не меньше тридцати пяти тысяч евро, — не утерпев, перебила его Ческа.

— Колонки? Да, но это неважно, это не деньги. Мои долги намного больше, их продажа колонок не покроет.

— У семьи Сусаны столько денег?

— Вы не знаете, кто такие Макайя? Они очень сильны и богаты, но не выставляют это напоказ. Если ты как-то связан с наркотиками, если хочешь, чтобы тебе простили несколько неуплат, чтобы тебе дали время на возврат долга… Да вообще, если хочешь остаться в живых, тебе нужно лишь поговорить с родственниками Сусаны. Я уже сказал им, что должен денег дилеру, что он не хочет иметь со мной дело. Но теперь это все уже неважно. Надеюсь, вы мне верите, я не убивал ее.

Элене Бланко следовало обдумать услышанное. И устроить взбучку подчиненным: как это так, она входит в допросную, не имея всей информации, и получает сюрпризы от подозреваемого! Кто-то должен был узнать и сообщить ей, кто такие Макайя. Впервые она подумала, что отдел, пожалуй, недорабатывает.

— Зачем Мойсес отдал тебе фотографии?

— Я точно не знаю, он ли это. Но он был против свадьбы, я решил, он хочет отпугнуть меня. Не знаю, правда ли это, но тогда я считал так. Сам бы он ни за что не женился на женщине, которая спит с другой.

— А он простил бы свою дочь?

— Его дочь мертва. Кто знает, может, потому, что она не получила прощения? — Рауль решил бросить тень подозрения на своего несостоявшегося тестя, возможно, он действительно верил в это или таким образом хотел снять подозрение с себя.

— Мы тебя отпустим. Но не уезжай из Мадрида, в любой момент ты нам можешь понадобиться.

— Вы мне верите, инспектор?

— Я верю только в то, что вижу, в то, что Сусана мертва, и в то, что ее сестра Лара тоже.

Элена вышла из допросной, внутри у нее все кипело, ей пришлось постоять и успокоиться, прежде чем начать разговор со своим отделом.

Глава 23

В машине с Ордуньо Сарате впервые почувствовал себя в компании такого же, как он, полицейского; Ордуньо — единственный из ОКА, кого Сарате мог бы назвать товарищем, хоть тот и был в штатском и за рулем не какого-то подержанного универсала с гражданскими номерами, а мощного внедорожника «Вольво-XC90», который они взяли с парковки под Пласа-дель-Рей. Таких автомобилей там стояло три в ряд, и все, по-видимому, принадлежали отделу, хотя инспектор разъезжала на «Ладе», помнящей еще Берлинскую стену.

— Инспектор будет биться за тебя, хотя за ошибку может устроить такую головомойку, что захочется перевестись в дорожную полицию.

— А Ческа? Похоже, она возомнила себя Капитаном Америка…

— Ческа — прекрасный полицейский. Она жизнь отдаст за напарника, не говори так про нее, ты ее не знаешь, ты еще убедишься в том, что я прав.

Они ехали в Ла-Кинта-де-Виста-Алегре через район Карабанчель — участок Сарате. Ему предстояло показать себя — отыскать нищего, который что-то видел, выявить зацепку, которую они оставили без внимания.

Первый, кого они встретили, приехав в Ла-Кинта, был Рамон, охранник, нашедший труп.

— Вы обнаружили убитую на рассвете в понедельник, но мы полагаем, что девушку принесли сюда в ночь с пятницы на субботу, около половины третьего.

— В выходные я не работаю. И почти все учреждения тут закрыты. Кроме дома престарелых на другой стороне парка, ну и нищие приходят.

— Вы сказали, что они не приходили уже несколько дней.

— Да, и до сих пор не приходят. Что-то их напугало, может, увидели что… Вам бы поговорить с Одноглазым: если кто что заметил, он наверняка в курсе. Он у них за главного, даром что слепой на один глаз. Как-то подрался тут с одним, так чуть кишки ему не выпустил.

Сарате жил в Карабанчеле давно и как свои пять пальцев знал это предместье, сохранявшее самостоятельность еще несколько лет после гражданской войны, пока его не присоединили к Мадриду. Когда-то здесь располагались два муниципальных образования, Карабанчель-Альто и Карабанчель-Бахо, а теперь эта территория, некогда принадлежавшая Эухении де Монтихо, жене Наполеона III, превратилась в один из самых густонаселенных столичных районов, где проживало более четверти миллиона жителей, в основном рабочих, в том числе иммигрантов. Младший инспектор знал, что искать нищих следует в парках и неблагополучных кварталах: Пан-Бендито, Лос-Альтос-де-Сан-Исидро, Виа Карпетана и Каньоррото, где когда-то находилась карабанчельская тюрьма — самая знаменитая в Испании.