Цыганская невеста

— Помнишь мое первое дело? Квартира в Усере, тайник с наркотиками. Я попросил ордер на обыск, а судья не спешил. Когда наконец я получил ордер, в доме главаря все было чисто, как в обители монахинь-кармелиток. Я дал им время, этим ублюдкам, чтобы вынести все из дома. В участке надо мной два месяца смеялись.

— Ты должен был войти без ордера.

— Так ты мне и сказал. Что сначала надо войти, а если есть что-то интересное, просить ордер. Тогда не облажаешься.

— Я правда тебе это говорил? Однако… Ну и методы воспитания!

— Ты сделал и еще кое-что, Сальвадор. Я подрался с придурком, который насмехался надо мной. А ты пригласил меня на ужин в ресторан морепродуктов на площади Испании. А потом повел играть в бильярд. Я не знаю, кто тебе сказал, что я люблю морепродукты и бильярд, но в ту ночь я заснул счастливым. Без тебя та ночь могла бы стать худшей в моей жизни.

Взгляд Сальвадора блуждал по комнате, ни на чем не останавливаясь.

— Только не говори, что не помнишь.

— Я помню, что ты не выглядел довольным, играя в бильярд. Меня не предупредили, что ты в нем не очень силен.

— Ну, с тех пор я не очень продвинулся в бильярде.

— А в полицейском деле?

— Всему, что я знаю в своей профессии, научил меня ты. Всему.

Асенсьон вошла с двумя стаканами на подносе и миской оливок. Она вздохнула с облегчением, увидев мужа спокойным и умиротворенным. И бросила на Сарате благодарный взгляд.

Глава 45

Официант в баре-караоке Cheеr's объявил в микрофон имя Элены, и она поднялась на сцену. Зазвучали аккорды Tintarella di luna, пожалуй самой известной песни Мины.

— Tintarella di luna, tintarella color latte, tutta notte sopra al tetto, sopra al tetto come i gatti, e se c’è la luna piena, tu diventi candida

[12].

Она, конечно, немного захмелела, но не настолько, чтобы не исполнить эту песню с блеском. Всего-то два бокала, из третьего она едва успела сделать пару глотков; она выходила к микрофону и куда более пьяная.

Ей нравилось петь с чувством, удлинять концевые гласные, ощущать тембр собственного голоса, теплый благодаря связкам, разогретым алкоголем. Светловолосый тридцатилетний мужчина, похожий на иностранца, смотрел на нее с восхищением. Она заметила это и улыбнулась со значением, как бы посвящая очередной рефрен ему, а после модуляции сделала в его сторону провокационный жест. Когда песня закончилась, все вскочили, аплодируя, выкрикивая «браво», — все, кроме иностранца. Элена подошла к нему.

— Почему ты не аплодируешь?

— Я потерял дар речи.

— Для аплодисментов дар речи не нужен.

— Я потерял и способность двигаться.

— У тебя большая машина?

— Внедорожник, — удивился блондин. — А что?

И никакой он не иностранец, просто испанец-блондин, который ходит флиртовать в караоке. Явился, похоже, один, не видно ни друзей, ни подруги, она бы уже точно подлетела, чтобы насмешкой прервать наметившийся флирт. Официант снова взял в руки микрофон, и сквозь металлический свист она услышала «Луис». Блондин пошел на сцену, и зазвучала одна из песен Розаны. Он неотрывно смотрел на Элену, словно посвящал песню ей. Она потягивала текилу сперва короткими глотками, потом, по ходу песни, все более долгими: она знала, что в конце концов уведет блондина на парковку Диди. Снова грянули аплодисменты и крики «браво», спел блондин отлично; гордо раскланявшись, он подошел к Элене:

— Тебе понравилось?

— Безусловно!

Она впилась губами в его губы, схватила его за руку и потащила на улицу. На выходе она столкнулась с Сарате.

— Уже уходишь? — спросил он.

— А ты как думаешь? — В ее словах звучала откровенная насмешка.

— Я пришел на всякий случай, вдруг ты здесь. Я только хотел выпить с тобой.

— Жаль, что ты не пришел на десять минут раньше. Но входи, выпей из моей бутылки за Мину. И попросись на сцену, сегодня хорошая публика.

Сарате кивнул и вошел в бар. Он сделал это из гордости, чтобы не выглядеть идиотом, который уходит с поджатым хвостом после того, как у него увели девушку. На сцене две женщины исполняли песню группы «Пимпинела». В баре было полно народу. Он подошел к стойке и попросил бутылочку «Мау». Пить в одиночку не очень хотелось, но надо было потянуть время до возвращения домой. Он не успел по-настоящему приложиться к бутылке, когда увидел, что на него смотрит Элена.

— Мы идем?

— Все трое?

— Какие трое?

Элена с недоумением развела руками — рядом никого не было. Блондин бесследно исчез. Она прогнала его, потому что предпочла провести ночь с Сарате. Тот не сразу опомнился и, шагая рядом с Эленой к ее дому, был настороже, словно ожидая, что все обернется жестокой шуткой, что она его разыгрывает, но нет, он ошибался. Элена и правда жаждала секса, она была неутомима, а он старался ей угодить. Потом они долго лежали обнявшись, пока он не рискнул нарушить тишину:

— Почему ты так много пьешь?

— Откуда ты знаешь, что я пью?