Туарег 2

Гасель показал пилоту идти к колодцу. Когда до него оставалось менее пяти метров, из шатра вышли мужчины и сразу широко расставили руки, как бы показывая, что пришли с миром.

– Ас-салям алейкум! – воскликнул на арабском смуглый. – Почтительно просим твоего гостеприимства, туарег.

– Оно вам предоставлено, если вы явились с миром.

– С миром мы и прибыли, – заверил светловолосый на чистом французском. – Меня зовут Ив Клос, а это господа Ахмед Хабах и Нене Дюпре. Единственное, чего мы хотим, – как можно быстрее утрясти крайне неприятный инцидент.

– В таком случае будет лучше, если мы пойдем внутрь, – сказал Гасель и спросил: – У вас есть вода?

– Естественно!

– Несите!

Светловолосый, который был среди прилетевших главным, махнул рукой пилоту, и тот помчался к вертолету. Задержавшись у люка, он оглянулся и прокричал:

– Кофе тоже нести?

Гасель кивнул, и спустя несколько минут пилот возвратился с канистрой, термосом и несколькими пластиковыми стаканчиками.

Гости разместились в глубине шатра, Гасель сел напротив, положив ружье на колени. Все смотрели друг на друга, ожидая, кто первым начнет переговоры.

– Итак? – решился наконец Ив Клос. – Чего вы добиваетесь, захватив этих людей?

– Я хочу, чтобы свершилась справедливость.

– Понимаю, хотя, как мне кажется, корректным ваш способ достижения цели не назовешь. Похищение – очень серьезное преступление.

– Не более серьезное, чем угрожать оружием мирным людям в их собственном доме и отравлять единственный колодец.

– Понимаю, понимаю, – кивнул Ив Клос, – однако то, что вы сделали, все равно очень серьезное преступление.

– У меня не было выбора. Что бы произошло с моей семьей, если б я не взял заложников? Наши возможности добраться до ближайшего колодца очень ограничены.

– О да, конечно, но те, кого вы задержали, не виноваты в случившемся.

– Я это знаю, поэтому, если будут выполнены мои условия, заложникам не будет причинено ни малейшего вреда.

– И каковы ваши условия?

– Их три.

– Я весь внимание.

– Первое – колодец. Его надо осушить, вычистить и до краев наполнить водой.

– Не проблема. Второе?

– Чтобы ни машины, ни мотоциклы, ни вертолеты здесь больше никогда не появлялись.

– Также не вижу проблем. И третье?

– Мне должны доставить виновных, чтобы я мог наказать их по закону туарегов.

– И что же этот закон гласит?

– Одному из них, который не принимал участия, однако вел себя как трус, я всыплю тридцать плеток.

– Боже милостивый! Какое варварство!

– Таков закон.

– А что вы сделаете со вторым?

– Он получит пятьдесят ударов плетью за отравление воды, а за то, что он угрожал нам оружием, ему отрубят правую руку.

– Отрубить правую руку?! – возмутился светловолосый. – Да вы хоть соображаете, чего требуете?

– Я всего лишь требую выполнения закона.

– Но это закон дикарей!

– Дикарем является тот, кто разрушает чужой очаг, и тот, кто организует дурацкие спортивные соревнования, которые могут стоить жизни заложникам.

Наступила длительная тишина. Переговорщики не ожидали подобных требований.

Наконец, отбросив упавшие на глаза волосы, Ив Клос заявил:

– Вы хоть понимаете, что этого индивидуума невозможно будет убедить явиться сюда, чтобы получить пятьдесят ударов плетью, да еще и лишиться правой руки?

– Охотно верю.

– И?..

– Вы должны решить этот вопрос. Но предупреждаю, если вы его сюда не доставите, то никогда больше не увидите других.

– Не думаю, что вы способны убить невиновных, – подал голос египтянин. – Это противоречит нашему общему вероисповеданию. Коран предписывает…

– Я очень хорошо знаю, что предписывает Коран, – ответил Гасель сухо. – Здесь у нас не так много работы, поэтому я прочел его с десяток раз. Но у туарегов законы намного старше, и их-то я и придерживаюсь.

– Мне это кажется несправедливым…

– А что такое справедливость? Она переменчива, каждый судит по-своему. Слив масло в колодец, тот, кого вы хотите защитить, не думал о том, что люди могут умереть от жажды в пустыне. Я имею в виду свою семью. Но мы, туареги, выживем, а вот другие… Если вы не готовы привести его мне, я сделаю так, что от жажды умрут шестеро европейцев или откуда они там. И можете быть уверены, что вина за эти жертвы падет на ваши головы, не на мою.

– Святое небо! – взмолился Ив Клос. – Вы не знаете, что такое сострадание?

Туарег обвел руками убогий шатер.

– Посмотрите вокруг себя! – сказал он. – Видите, до какой крайности нас довело отсутствие сострадания у мира? Так почему же я должен быть сострадательным к кому-то, если мне едва удается прокормить семью? О нет, не к кому-то – к тем, кто участвует в этой бессмысленной гонке ради…

– Я думаю, что в тот момент он не осознавал, что делает…

– Он хорошо знал, что делает, – возразил туарег. – Мы для него – ничто, сродни псам, которые путаются у него под ногами.

– Как вы можете так говорить? – возмутился Ахмед Хабах.

– Еще как могу. Сколько людей погибло с тех пор, как начались эти ралли в Африке? Вам цифра известна?

– Ну… около сорока.

– А сколько раненых?

– Не знаю… Сотни… Может, тысячи. Это действительно трудно подсчитать.