Читаем Тук-тук, это хирург! полностью

Жил он у нас овощем месяцев пять. Затем его удалось переправить в отделение сестринского ухода. Есть в поселке Невская Дубровка такая богадельня. Типа хосписа. У нас это называется: заказать такси на Дубровку. Уход там был хороший, самое главное — быстрый. Вова продержался неделю. Установил своего рода рекорд продолжительности жизни в хосписе в вегетативном состоянии.

Вызов ньютоновской вселенной

В приемном отделении лежит пожилая женщина, 70-ти лет. Кома. Непонятно — инсульт, травма, отравление? Короче, привезли очередную загадку. Думать лень. Со слов внука бабка для своего возраста вполне здорова, работает в НИИ, химик, кандидат наук. Весьма продвинутая старуха, катается на горных лыжах, слушает рэп, поет под караоке. Вдруг после ужина стала нести какую-то чепуху и потеряла сознание. На всякий случай был задан вопрос, чем она ужинала. Да, соседи говорят, днем на даче за грибами ходила, грибов поела, она вообще грибы очень любит. Собирает сама, правда, чистит без лорнета. Факт отложился в голове, но не как решающий. Привезли в реанимацию. Бабка по-прежнему в глубокой коме, зрачки точечные. Но странно, дышит хорошо, ровно, давление, пульс — все в норме. Мысль об отравлении стала доминировать. Вдруг суицид? На всякий случай промыт желудок. В помойное ведро выплеснулась кучка плохо пережеванных грибов, на вид — мелких сыроежек. На этом курс лечения был приостановлен, дыхание ровное, пусть лежит, поправляется. Время лечит. Если и грибы, то не страшно, судя по анализам, печень не пострадала.

Часа через два бабка заморгала. На свое имя открыла глаза, звонко сказала «Да!». Еще с час, и стала так же кратко отвечать на все вопросы. Вскоре заговорила. Много, громко и внятно. Это было шоу.

— Люди, я только что пережила такое, о чем раньше могла только мечтать! Я наконец поняла, что такое настоящая жизнь. Я шла к этому долгие годы. И наконец поняла, что вся моя жизнь раньше была просто серым пятном на карте Вселенной. Теперь я начинаю жить по-настоящему!

Мелькнула мысль — а случайно ли попали в жаркое галлюциногенные грибы, и был деликатно задан вопрос:

— А вы специально решили расширить сознание?

— Да, конечно, я увидела границы Вселенной, но дальше еще много непознанных галактик. У меня еще все впереди! Я написала об этом книг у, ее должны прочесть все!

— Вам что, не дает покоя слава Станислава Грофа, или вы просто начитались его книг?

— Гроф, Грофа, Грофе, — бабушка копалась в памяти, — не слышала. Кто такой? Опередил? Не потерплю. Я первая открыла этот путь.

— Ну как же не слышали, рекомендую. Если вы всерьез решили заняться расширением сознания, надо почитать классиков.

— Хорошо, напишите список на бумажке. Это потом. Итак, я сейчас в прямом эфире?

— Естественно.

— Тогда я должна сказать всему человечеству — люди! Я была лесбиянкой! До того момента, пока не встретила юношу своей мечты. Я поняла, что рождена для него. Я вступила на территорию непрерывного оргазма. Жаль, что у меня осталось не так много времени, но теперь я должна попробовать все остальное.

— Что конкретно вы хотите попробовать?

— Все, абсолютно все!

Шоу начинало надоедать.

— Вы хоть понимаете, где вы сейчас находитесь? Реанимация, вокруг больные люди. Если будете так громко кричать, снимете пробу с аминазина.

— Я у себя дома! Я в центре мегагаллактики, вокруг еще много непознанных миров, но я уже скоро познаю все.

На самом деле границы сознания оказались узковаты, бабушка начала повторяться.

Пришли ее родственники. Чтобы посмотреть, как она отреагирует на их появление, в отделение пропущен внук. Из любопытства.

Бабка долго смотрела на внука, не обращая внимания на его всхлипывания.

— Бабушка, что с тобой случилось, как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя прекрасно. Ты зачем пришел? Доктор! Давайте перемотаем все назад и начнем заново с того момента, когда я познакомилась с дедушкой этого пидора. С того момента, когда я села с ним в одну электричку, в 62-м году.

Далее вновь пошел монолог, обращенный ко всему населению Земли. Слушать уже надоело. Из дежурного персонала всего двоих интересовали разные проявления человеческого безумия. Второй дежуривший врач был болезненно обделен чувством юмора. Бабушка получила порцию галоперидола и затихла. Что-то у нее в голове по-прежнему происходило, но наружу продукция не выдавалась.

Утром сознание вернулось в привычные бытовые рамки, частично вернулась самокритика. Спрашивает у врачей:

— Скажите, а все это было на самом или мне только снилось?

— Снилось, снилось, — успокоили ее.

— Значит, это были грибы. Жаль. Очень жаль. Придется повторить.

Похоже, еще один человек решил бросить вызов ньютоновской вселенной. Уезжая в отделение, бабушка сердечно прощалась с персоналом реанимации, благодарила за терпение и заботу. Ей так же вежливо отвечали:

— До свидания, не прощаемся, до встреч.

Глава

Перейти на страницу:

Все книги серии Приемный покой

Держите ножки крестиком, или Русские байки английского акушера
Держите ножки крестиком, или Русские байки английского акушера

Он с детства хотел быть врачом — то есть сначала, как все — космонавтом, а потом сразу — гинекологом. Ценить и уважать женщин научился лет примерно с четырех, поэтому высшим проявлением любви к женщине стало его желание помогать им в минуты, когда они больше всего в этом нуждаются. Он работает в Лондоне гинекологом-онкологом и специализируется на патологических беременностях и осложненных родах. В блогосфере его больше знают как Матроса Кошку. Сетевой дневник, в котором он описывал будни своей профессии, читали тысячи — они смеялись, плакали, сопереживали.«Эта книга — своего рода бортовой журнал, в который записаны события, случившиеся за двадцать лет моего путешествия по жизни.Путешествия, которое привело меня из маленького грузинского провинциального городка Поти в самое сердце Лондона.Путешествия, которое научило меня любить жизнь и ненавидеть смерть во всех ее проявлениях.Путешествия, которое научило мои глаза — бояться, а руки — делать.Путешествия, которое научило меня смеяться, даже когда всем не до смеха, и плакать, когда никто не видит».

Денис Цепов

Юмор / Юмористическая проза

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза