Тулса (СИ)

— А они все равно впадают в депрессию. — Заметил Влас.

— Ничего, мы тебя научим, как выходить из нее. Мы тут нашли способ приворовывать концентраты сока и делаем из него вино или перегоняем на самогон. Отличное средство от депрессии. — Заявил Никодим. — Ты пробовал алкоголь когда-нибудь? Я слышал…

— Пробовал, мне не понравилось. — Признался Светоч.

Из тоннеля начался долгий подъем по ступеням вверх. Разговаривать при такой нагрузке никто не хотел, все громко дышали и проклинали строителей.

— Кто? — Раздался в темноте голос Михаила.

— Свои. — Ответил Влас. — Не пойду… больше…, здоровья… не хватает. — Он тяжело опустил «чемоданчик» на пол и сел, прислонившись к стене. — Думайте… как еще… можно добыть… электричество.

— Опасно. МАК может заметить утечку, если мы будем активно пользоваться электричеством в одном месте.

— Тогда отключайте лифт полностью.

— Мы подумаем.

— Мы вам тут объект для исследований… привели. — Влас поднял фонарь над собой, осветив лицо Светоча.

— Ни хрена себе, откуда? — Удивился Михаил.

— Сам нашел.

— И галерею с грузовиками прошел?

— Пришлось побегать. — Ответил Светоч и потер засвербевший от воспоминаний локоть.

Остальная часть банды приняла Светоча нормально. Без особой любви, но и никакой недоброжелательности тоже не проявила. Его, не привыкшего к тесным отношениям, свойственным «внешникам», такая ситуация устраивала. Чуть сильнее он сошелся с Артуром и Михаилом, которые пытались создать прибор, вернее создать программу, способную обмануть МАК и забраться в память его клеща. Им хотелось узнать, что за вирус записан в ней, каким образом он повлияет на МАК, и сколько еще осталось частей до его полной передачи. Светочу и самому было интересно это знать. Он устал от того, что понятия не имел, работает ли вирусная программа, наступил ли момент полной передачи или он наступит не скоро.

Вся его жизнь в подземелье превратилась в три главных задачи: сон, работа с Михаилом и Артуром и работа курьером, между бандой и пищевым автоматом. Последнее нравилось ему меньше всего, но тут он был вынужден отметить, что его физическая форма прогрессировала с каждым днем. Восхождения давались все легче и легче. Светоч не ходил один, принести еду на всех в одиночку было сложно. Нравилось, когда выпадала смена с Айной. У нее был смешной акцент, и она уставала меньше всех. Пытаясь не отставать от девушки, Светоч быстрее достигал лучшей спортивной формы.

— Откуда ты? — Спросил он у Айны.

— У нас есть город Алтын-депе, такой же, как Тулса, я из его окрестностей.

— Из ренегатов?

— Нет. У них плохие гены из-за грязного воздуха. Моя семья жила в трехстах километрах от города. Небольшое поселение в степи. История такая же, как и у многих, отобрали сюда, чтобы пополнить генофонд жителей города.

— Да уж, это мне напоминает выведение людей, а не нормальную жизнь. На внешке такого нет.

— Ты прав, мы так же разводили кроликов, ходили по соседям, подбирали тех, кто нам подходил. Это меня и злит больше всего. — Призналась девушка.

— Это ужасно, стать не матерью, а инкубатором, который произведет человека с подходящим ДНК.

— Я не чувствовала себя инкубатором. — Неожиданно заявила Айна.

— Что…, так ты… нет, не может быть. — Светочу стало неловко. — Ты уже родила?

— Да, дочку. — Девушка подобрала указательным пальцем выступившие слезы в уголках глаз. — Ей уже пять с небольшим.

— Вот черт, прости. Я не знал. Представляю, каково это быть разделенным со своим ребенком. — Он попытался загладить неловкость.

— Говорят, вы не чувствуете связи между детьми и родителями? — Она, видимо, решила, что Светоч сочувствует из вежливости.

— Ну, как сказать. Когда-то в детстве я хотел, чтобы меня больше любили, но потом понял, что этому не бывать и принял отношения, как есть. Наверное, как родитель, я был бы таким же, как и мои мама с папой. Тебя же воспитали нормальные, поэтому тебе тяжелее.

— Я и сбежала сюда, чтобы увидеть дочь. Не знаю, как это сделать, но верю, что увидев, обязательно узнаю ее, сколько бы лет не прошло. — Айна зашмыгала носом.

— Когда мы взломаем МАК, — Светоч позаимствовал термин у электронщиков, — мы обязательно отыщем ее и вернем родной матери.

— Ты веришь в это?

— Разумеется. Оставлять МАК без изменений нельзя, иначе начнется война, которую никто не хочет. Он машина, которая поддается перепрограммированию, и это его самая главная уязвимость.

— А ты не думал, что и тебя это коснется? — Спросила девушка.

— Ты о чем?

— Что ты останешься без его поддержки, к которой привык. Что без МАКа твой клещ не будет работать, и твой организм не справится.

— Я жил без клеща долгое время, поэтому не боюсь. Да это и не понадобится, потому что искусственный интеллект МАКа просто подкорректируется незаметно для всех.