Тульский-Токарев. Том 1. Семидесятые-восьмидесятые

…На подошедшего к Зоопарку быстрым шагом Токарева шпана внимания не обратила, а вот он краем уха их разговор зацепил — плюс визуальное наблюдение кое-что дало: Артем отметил и стеганые ватники, и велосипедные цепи в руках у некоторых. В общем, информации было достаточно, чтобы понять: судя по всему, набег васькиных нарвется на засаду. Токарев задергался, понял, что Вату уже не предупредить, стало быть — нужно как можно быстрее перехватывать Аньку — вытаскивать ее подальше от этого района, где очень скоро начнется настоящая свистопляска. Аньку он поймал на подходе к Зоопарку — она была в настроении самом благодушном:

— И куда кавалер приглашает даму? Артем, скрывая беспокойство, постарался улыбнуться в ответ:

— Давай по мороженому? А? В «Великане»? Только не надо иронизировать… Ну — хочу я мороженого! В шариках. После тренировки — знаешь.

— Знаю, — кивнула Аня. — Кто бы спорил. И вообще, мороженое — это очень эротично…

В другое бы время Токарев обязательно зацепился за тему эротики, но сейчас лишь криво улыбнулся и буквально потащил Аню к «Великану» через парк. Их обогнали два парня, двигавшиеся почти перебежками. В руках у них были черенки от лопат.

Артем замедлил шаг:

— Постоим минутку, Ань?

— Зачем?

— Шнурок развязался…

Токарев быстро осмотрел Александровский парк, вгляделся в улицу Горького.

— Все понятно…

— Что понятно? — Аня не понимала, что происходит, поэтому начала раздражаться. — Шнурки не развязались?

— Да тут такие завязки… Давай-ка быстро по дорожке на улицу Горького, там — на другую сторону и — вглубь дворов…

— А там что — целоваться незаметнее?

Она по-прежнему не ощущала опасности, и Артем не выдержал и сорвался:

— Аня, сейчас здесь будет полный засос, уходим!!!

Но они не успели. По садику разнесся резкий. двойной свист, в котором легко было угадать сигнал к атаке. Кто-то завопил: «Аида! Да!» А потом — топот десятков подошв и характерные звуки драки: «Шша…хрусть… ты-ы-ы…на…блядь!..» — «М…ы…м… А-а-а!»

Васькины не рассчитывали нарваться на засаду, поэтому психологически продержались лишь секунд двадцать, после чего их строй дрогнул и ватага ртутью брызнула по садику. Драка переросла в мелкие стычки. Это был полный крах. Один гнал троих. Кто падал — того добивали ногами. На дорожку прямо перед Артемом с Аней выскочил Вата. Его правый кулак был ободран до крови. За Ватой гнались двое, один из них успел воткнуть черенок лопаты между ног Вате — тот красиво растянулся на дорожке, сдирая себе обе ладони, подбородок и колени. Один из догонявших в прыжке попытался упасть двумя коленями Вате на спину, но не рассчитал и тоже проехался по дорожке. Второй оказался более удачливым — попал кедой Вате в горло. Первый быстро вскочил и пару раз ударил Вату по голове черенком от лопаты. Вата завыл, сжался и постарался перекатиться к скамейке — там из последних сил схватил было урну, замахнулся, но, получив ногой в голову и палкой по коленке, сник. Началось тупое тыкание ногами по телу.

…Все это произошло очень быстро, Аня даже сказать ничего не успела. С широко раскрытыми глазами она обернулась к Артему, но он ее слушать не стал:

— Стой здесь, я быстро!

Рванувшись с места, Артем подлетел к парням, избивавшим Вату, и с ходу сзади пробил одному печень. Второй получил два раза с левой в бровь, апперкотом в подбородок, а когда начал оседать — еще и сверху справа. Пацан откинулся на спину — рядом с дергавшимся от боли первым.

— Вата, как настроение?

Вата с трудом собрал свое тело в организм и встал. Его зашатало. Артем поймал его и направил в сторону Тучкова моста. Идти, однако, Вата не смог и присел на скамейку, найдя в себе силы лишь на усмешку:

— Думал, что в Париже ложки, а оказалось — вилы…

Между тем по садику разнесся вой милицейских сирен, и послышалось хлопанье дверей воронков — а эти звуки ни с чем не перепутаешь.

— Елки-моталки, — сказал Вата. — Мусара!

— И кто бы мог подумать! — иронично отозвался Токарев. — Ладно. Ты — не сбитый «ястребок», а я не белорусская девушка из партизанского отряда. Доберешься сам.

— Благодарю. Бывало хуже.

Артем бросился к нервно переминавшейся Ане, уже почти добежал, но услышал шелест шин по парковому гравию. Токарев оглянулся и увидел, что у скамейки, где отдыхал Вата, остановилась «канарейка». Два сержанта, лениво выйдя, одними пальцами подцепили Вату за одежду и вздернули его со скамьи. Тот из последних сил рванулся в сторону — слабо и прогнозируемо безнадежно — получил коленом в лицо и совсем затих. Тело потащили к газику. Открыв дверь, сержанты стали поднимать «мясо», в этот момент из отсека высунулась голова Сибиряка, который, ухватившись руками за дверь, попытался затеять разговор, чтобы, улучив шанс, выскочить:

— Командир, давай по-людски.

Сержант отпустил Вату (тот безжизненно стек на землю) и два раза ударил Сибиряка в лицо. Лицо исчезло.

— А мы и так пока по-людски с вами… Токарев посмотрел на Аню, помотал головой, снова развернулся и быстро добежал до газика:

— Товарищ сержант, это мой брат… Я его, честное слово, сам до дома доведу.

Сержанты переглянулись, снова отпустили тело: — Залезай.