Туман и Молния. Книга 11

Но, конечно, его мольбы, как и все до этого, были абсолютно напрасны. И сначала они долго издевались над ним, заставляя ходить вдоль кромки воды на четвереньках. Никто водил его как собаку туда-сюда за цепь в носу, то быстрее, то медленнее. Потом он завязал Арелу глаза, плотно затянув кожаной повязкой. И разрешив встать, перевёл на противоположный берег заводи. Там они стали окунать Арела в воду и имели по очереди. Пока один трахал, другой держал голову князя под водой, опущенной. Несколько раз бедняга захлёбывался, и Никто, грубо приводил его в чувство, надавливая на грудную клетку коленом. Арел блевал водой и находился в полуобморочном состоянии. Угрозами они заставляли его стараться задерживать дыхание как можно дольше. И если он начинал хлебать воду слишком быстро, раньше, чем нужно, как им казалось, они вытаскивали его на пляжик и немного, но ощутимо пинали ногами, валяя по песку. Тыкали лицом в песок. Потом, наконец, наигрались, раза четыре чуть не утопив бедного князя. Вернувшись на травку, сели перекусить. Никто дал Арелу в руку кусок хлеба с сыром:

– На, ешь!

Он удовлетворенно смотрел, как Арел неловко держит бутерброд рукой в мокрой кожаной перчатке, как пытается есть, как беспомощно поворачивает голову на голос Никто. Слепой, мокрый, покорный.

– Выпей вина тоже, – Никто сунул ему в руки бокал, – подкрепись.

Он наконец развязал тугую повязку, сжимавшую голову Арела, позволил тому открыть глаза. Арел часто заморгал, щурясь, глаза его стали слезится от дневного света. Никто явно был в благостном настроении:

– Скажи, раб, что ты хочешь попросить? Проси!

Арел испуганно чуть не поперхнулся куском хлеба и едва выговорил:

– Можно, пожалуйста, дать отлить?

Никто, улыбаясь, кивнул и, протянув руку, открыл краник в поясе верности Арела.

– Только отойди подальше, вон туда к кустикам. Но так, чтобы я тебя видел! Они с Лисом наблюдали, как Арел, неловко пытается справить малую нужду: чтобы моча из маленького отверстия в его поясе верности не потекла по ногам, ему пришлось присесть на корточки.

– Он не может пописать стоя теперь, Никто, что ты с ним творишь? – засмеялся Лис. Арел вернулся к ним, сел, не поднимая глаз.

Никто протянул руку и потеребил его за кольцо в носу:

– Посмотри на меня! – приказал он.

Арел тотчас поднял глаза, испуганные и покорные. Никто смотрел на него, не отрываясь, пристально, при этом пальцами продолжая играться с кольцом, то потягивая его из стороны в сторону, то щёлкая по нему:

– Я разрешаю тебе кончить! – сказал Никто вдруг очень чётко.

И Арел забился, задрожал, Никто продолжал крепко держать его за кольцо, свисающее из носа, вынуждая Арела чуть задрав голову вверх, извиваться, биться в его руках, издавая скулящие, совершенно нечеловеческие звуки. Из дырочки в поясе верности толчками потекла белая жидкость.

– Никогда не видел ничего более омерзительного! – сказал Лис, отворачиваясь.

И когда тело Арела наконец перестало судорожно сокращаться, Никто отпустил кольцо, и Арел сразу упал на бок. Руками в перчатках принялся скрести по металлическому поясу верности, словно пытаясь содрать его, не понимая, что это бессмысленные попытки. Никто наблюдал, как Арел в безнадёжном припадке пытается содрать с себя пояс и кожаные ремни, впивающиеся в тело.

– Утром отдам тебя Веру, – сказал он, – пора подлечить тебя.

Никто подтянул Арела к себе и перекрыл кран. Арел взвыл от расстройства и боли. Никто пристегнул цепь к кольцу в носу и снова подергал за неё.

– Уймись, успокойся, – приказал он, – будешь пытаться что-то снять, содрать или хотя бы ослабить, отрежу тебе руки нахрен! Всё равно они тебе без надобности. – Арел взглянул на него с таким непередаваемым ужасом, что Никто засмеялся. – Успокойся, я шучу, меня забавляет, как ты скребёшь себя и не можешь ничего поделать. Слишком тугие ремни? Всё болит, да? Вер тебя подлечит. Потому что дела ещё нужно тут делать! – Он кивнул на Лиса. – Вон, сидит, переживает. Так что скоро освобожу тебя.

Арел подался к Никто, пытаясь поцеловать его руки.

– Да прекратите вы уже! – не выдержал Лис.

– Хватит стоять надо мной как курица-наседка и кудахтать, – сказал Никто Лису.

– Мы не успеем ничего сделать!

– Мы всё успеем.

К вечеру, они вернулись в Имение и продолжили.

– Я устал, пожалуйста, – едва шептал Арел, и его наполненные слезами глаза блестели.

– Я дам тебе отдохнуть, но позже. Я же сказал, утром, – ответил Никто.

– Зачем ты вообще позволяешь ему открывать рот не по делу, – сказал Лис. – Давай, пристегни ему язык, и пусть мычит. – Лис усмехнулся и жёстко щёлкнул по металлическому колечку, торчащему в уголке губ Арела. Тот дёрнулся, звякая цепями, сжался:

– Пожалуйста, дайте мне немного отдохнуть! Вытащи эти кольца изо рта, пожалуйста, хоть ненадолго!

– Они ведь маленькие, – искренне удивился Никто, – разве могут они тебе мешать? Что, Лис, тебе нравится, как он скулит?

– Нравится, – согласился Лис, – пусть скулит, как ты говоришь, пусть умоляет.

Арел зажмурился. Никто отстегнул его руки от спинки кровати, и Арел неуклюже закрыл свой рот онемевшими руками.