Туман и Молния. Книга 17

– Ну вот, хоть что-то, – Корс вытер пальцы салфеткой и подал ему бокал с вином, – хоть немного ты поел. Вечером покормлю тебя ещё.

– О-о-о!

– Я не могу видеть как у тебя рёбра торчат!

– Там, будто за ними, сильно болит, не могу я есть…

– Это гепатит, надо лечить тебя, – на лице Корса отразилось неприкрытое расстройство.

Он посмотрел на своего такого бледного Ника.

– Ты по-прежнему любишь меня, Ник? Ты не разлюбил меня? – и в голосе Корса просквозила некоторая тревога.

– Очень люблю, – просто ответил Ник.

И Корс улыбнулся, довольный:

– Правда?

– Правда, Витор, я очень тебя люблю.

– И я тебя!

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком.

– Тебе неприятно?

– Приятно. Но я не ребенок.

– Для меня ты мой ребенок. И я твой отец.

Ник, склонившись, поцеловал его руку, поцеловал драгоценные перстни.

Корс позволил ему это сделать, чуть прикрыв глаза от удовольствия.

– Зачем ты сказал Игмеру что я твой сын?

– Мне нельзя было так говорить?

– Можно, но… теперь об этом могут узнать и другие.

– Кто? Игмер красный, кому он скажет? Зачем ему обсуждать с чёрными нашу родственную связь? Он и значения не придал моим словам.

– Ну, не знаю… Витор, это…

– Ты не хочешь быть моим сыном?

– Я очень хочу, и я твой, я написал об этом на своём лице, разве нет?

– Да. Да.

– Но я переживаю за твою репутацию.

– Не нужно. Я так захотел, и я сказал это. У Лиса теперь есть отец, и у тебя тоже!

– Надеюсь, чёрные об этом не узнают.

– Чёрные считают, что ты мой любовник, которого я мучаю и держу в рабстве.

– Да, всё очень запутанно, и мне это не нравится. Одно валится на другое, эти слухи вокруг нас…

– Да всем плевать по сути, Ник. Только Рагмир копает под нас, главное чтобы Мир не узнал, и всё.

– Мир как раз знает, – сказал Ник и посмотрел на Корса очень серьёзно, и, как тому показалось, чуть виновато.

– ЧТО?!

– Он догадывается, вернее он в этом уверен, но пока держит при себе.

– Кто ему сказал?! Нечистые?

Никто покачал головой:

– Нет, конечно, нечистые никогда ничего не скажут людям.

– Кто тогда?

– Он сам догадался. Мы похожи всё-таки, а он внимательный. Твою Инесс никто не видел, а меня рядом с тобой видят все постоянно. Не надо было тебе приводить меня к ним, а мне слушать тебя и снимать маску.

Корс закрыл лицо руками:

– И он понял, что ты мой сын, и думает, что я ебу собственного сына?

– Да, – Ник кивнул, – именно так он и думает.

– И как он себе это представляет? Он меня совсем конченным считает?! Что я собственного сына сделал рабом и трахаю?! Он чокнулся в своих фантазиях?

– Он думает, что твоя жена Инесс была твоей белой рабыней, и неполноценный ребенок-полукровка от белой рабыни – он как мусор, не важен для истинного черного, он считает, что ты меня за человека не держишь. Обычно ведь таких детей просто топят, как котят, после рождения. И ты поэтому так обращаешься со мной, несмотря на то, что я твой сын.

– Скажи ему, что ты Демон!

– Я не могу. Рагмир ненавидит все, что делает Леонардо, все эти обряды, колдовство и обращение к Демонам. Он ненавидит Демонов. Он не станет нам помогать, а наоборот будет мешать. Будет еще хуже!

– Куда уж хуже! О-о-о, чё-ё-ёрт! Что же делать?

– Да ничего!

– Тебе хорошо говорить, ты бедный и несчастный, ты моя жертва. А я монстр, грязный извращенец! Он меня засадит за обряды с Леонардо, за Камиэля Вараха и за инцест!

Корс заходил по комнате из угла в угол:

– И ты молчишь! Ничего мне не сказал!

– Я знал, что ты начнешь нервничать на пустом месте.

– На пустом месте?!

– Ничего не будет, Рагмир ничего тебе не сделает и никуда тебя не засадит!

– Ты уверен?

– Да. А сейчас ему вообще не до нас, он ищет тех красных, что держали его в плену.

Корс покачал головой:

– Если я тебя попрошу не общаться с чёрными, не разговаривать больше с Рагмиром, если я попрошу тебя не подходить к людям и не разговаривать с ними, ты сделаешь это для меня?

– Да. Я ведь тебе еще раньше это пообещал.

– И ты не забыл своё обещание?

– Нет, Витор, я не забыл.

– Ты со мной? Скажи? Ты со мной?!

– Да.

– Скажи: «Да, отец. Я обещаю тебе не сближаться с людьми».

– Да, отец, я обещаю.

– Обещаю тебе…

– Обещаю тебе.

– Не сближаться с людьми.

– Не сближаться с людьми.

И Корс в радостном порыве обнял его:

– Только ты и я, без лишних людей, да?

– Да.

Корс нежно поцеловал его в щёку, в свою букву, потом отстранился:

– Она почти стёрлась, – в его голосе просквозило некоторое сожаление, и Никто это заметил. Он достал из кармана куртки карандаш и протянул его Корсу:

– На. Сделай, как ты хочешь.

Корс взял карандаш, он услышал, что Ник в своих мыслях быстро подумал: «Или ты хочешь вырезать мне свою букву ножом на затылке?». Корс на мгновение замер, но решил сделать вид, что ничего не понял.

Стержнем, пропитанным чёрным красителем, он обновил свою букву. Обвёл линии толще и ровнее. Буква «В» снова ярко выделялась на щеке его Ника, и Корса захлёстывали эмоции, и он понимал, что они низменные и неправильные, и Демон питается ими, и сейчас он кормит его гораздо сытнее, чем мясом до этого, но Корс ничего не мог с собой поделать.

– Пойдем, – сказал Витор Корс Никто.

– Куда?

– К доктору.

– Зачем?

– У красных хорошие лекарства, пусть даст тебе.