Туман и Молния. Книга VI

Эса допив вино, поставила бокал на стол и вытерла рукавом губы.

Тол, закричал, стараясь заглушить грохот, от рухнувшей стойки для оружия:

– А Лилка то! Слушай. Я ведь тебе хотел рассказать про Лилку! Мы с ней так кувыркались. – Тол замер. – Втроём.

Он снова забегал:

– Я, Эска и она. Они с Эской такое вытворяли! – Он снова замер, глядя в угол с корзинкой.

– Блядь! Блядь! Блядь! – подскочив к щенку, Тол выдернул из его пасти, пожёванный пергамент.

– Смотри!

Он радостно сунул обслюнявленное псом «Слово Бога» Лису под нос.

«И дам Вам сердце новое. И дух новый дам Вам. И возьму из плоти Ваше сердце каменное и дам Вам сердце …»

Лис не смог прочитать какое сердце обещалось им дать, концовка была безвозвратно утеряна в желудке «мой собака».

Тол смотрел на Лиса с восторгом:

– Она приедет сегодня на шашлыки. Обещала! Хочешь, устроим на четверых? Посмотришь, что вытворяют девки!

«Я похож на идиота? Почему ему кажется, что мне можно это предлагать? »

– Пей! – Эса раздражённо пихнула Тола в живот, налитым до краев бокалом. Она была недовольна затянувшимся промежутком между, первой и второй, или третьей.

«Хоть одна дельная!» Лис выпил залпом. Он всё ещё не пьянел. Ему всё ещё хотелось уйти.

– Хочешь Эску? – вдруг предложил Тол, отбрасывая, изречение от себя. Он был абсолютно искренен в своем порыве гостеприимства.

А Эса, улыбнулась Лису. Красиво улыбнулась, женственно. Лису очень хотелось уйти…

– Хочу!

– То-то же! А когда приедет Лила, она тебе такое устроит, кстати, а ты же её уже вздрючивал. Ты не заметил, какая она шальная?

Эса уселась на колени к Лису, и погладила по волосам:

– Красный, – сказала она.

«Да дорогая, долбанный красный. А «красные» как известно самая дерьмовая раса. У них гнилое нутро, так кажется, говорят»

Она склонилась к его рту. Лис ответил на её поцелуй, лучше так, чем…

Он поднял Эсу на руки и подойдя к кровати, бросил на неё. Эса тут же повалила его на себя.

Они долго кувыркались, Лис чувствовал возбуждение, но кончить не мог, как ни старался. Тол пил вино и не вмешивался, наблюдая за ними с довольной ухмылкой, словно предвкушая грядущий незабываемый вечер.

Эса похоже тоже весьма впечатлилась. Она сидела сейчас на нём сверху, и скакала, скакала, скакала… И конь Лиса скакал. По ровной местности. Без барьеров.

Он разглядывал её татуировки. Красивые. Такие чуть темнее её смуглой кожи, закрученные узоры. Он узнавал в этих переплетениях знакомые темы. Они что-то обозначают. Некоторые похожи на те… вот этот вензель на бедре, чуть выпуклый как и у…

И Лис несмело провел рукой по татуированному бедру. Он ощутил неровности, лёгкие выпуклости рисунка, там, где видимо кожа была пробита глубже, чем надо. А-а-а…

Довольная Эса, отвалилась в сторону. Тол стоял в изножии кровати, держа щенка на весу за задние лапы. Щенок остервенело выкручивался, изгибаясь и пытаясь укусить Тола за пальцы. Он был слишком круглым и пузатым, чтобы достать желаемое.

– Знаешь, Лис, – сказал Тол, не обращая внимания на выкручивающегося пса, – Я вот скажу тебе, как своему лучшему другу! Когда ты не выпендриваешься, ты такой классный!

Орёл сел на кровати:

–У меня живот болит, – протянул он жалобно.

– Что с твоим животом? – спросил Никто отстранённо, он что-то искал в своей сумке и похоже никак не мог найти.

За окном начинался ветреный, но ясный весенний день.

– Болит, ужасно. Может желудок, я не знаю… И вчера тоже самое! Что мне делать?

– Покури и всё пройдёт.

– Забей мне Ник.

– А «твёрдый» тебя не устроит?

– Я больше траву люблю. «Твердый», мне меньше нравится. Это ты любишь «твердый».

– Ладно, сейчас… подожди… – Никто прекратил рыться в сумке, подошёл к столу и высыпал немного травы на лист бумаги.

–Эй?! Ты на чем там делаешь? Ник, это, по-моему какой-то важный документ. Ты его не собираешься рвать?

– Да я только приколочу на нём и всё. Ничего рвать я не собирался.

– Ну приколачивай…– Орёл снова сжался, обнимая обеими руками свой многострадальный живот. – А может… – через некоторое время робко начал он.

– Нет.

Орёл тяжело вздохнул.

Никто засмеялся, склонив голову над бумагой и читая её:

– Двенадцать дней, три часа.

–Что?

– Эта бумага. Документ. – Никто протянул её Орлу.

Орёл равнодушно взял листок:

– А-а-а… – протянул он, – да это Энрики мне передал. Постановление, – он хмыкнул пренебрежительно. – Штраф ещё наложили, уроды!

– Ты тянешь время, это опасно.

– Орёл вскинул голову:

– А ты что предлагаешь?! Отдать тебя?! – спросил он раздражённо.

Никто опустил взгляд, протянул Орлу забитую сигарету:

– Держи.

Орёл буквально выхватил её у Никто из пальцев.

– Почему они назначили такой срок? – спросил Никто, – почему такие странные цифры, двенадцать дней, часов.

Орёл выпустил дым, и протянул косяк обратно Никто:

– Будешь?

Никто кивнул.

– Они придурки, – продолжил Орёл, – для меня их тупые распоряжения ничего не значат. Двенадцать дней, тринадцать дней, неделя. Срать, я хотел… сра-а-а-ть…

– Просто прикольно так звучит – Двенадцать дней, три часа, ещё бы написали двенадцать минут, три секунды!

– Да пиздец, – согласился Орёл, снова принимая сигарету и глубоко затягиваясь.