Туман войны

Шон снова потерял сознание, все подернулось мутной пеленой, и очнулся он уже от свежего, необычайно холодного ветра, обдувающего лицо. Его пристегивали ремнями к креслу двое морпехов из числа подручных Рида. Майор Эндерс дернулся, но ремни уже были прочно закреплены, ему удалось только качнуться вперед. Кисти затекли, пальцы плохо слушались, а руки по-прежнему были скованы, браслеты резали запястья. В створе люка сенатор о чем-то говорил с Ридом, охранник озабоченно озирался по сторонам. Слова Шону расслышать не удалось. Он вдохнул пахнущий гарью воздух и только теперь понял, что предметы потеряли четкость очертаний не из-за позднего времени или его травмы после удара по голове: белесый туман стелился по земле и поднимался вверх, люди суетливо бегали возле вертолета, почти скрытые молочно-сизой пеленой.

Вдруг сенатор вскрикнул и откинулся внутрь салона, зажимая левое колено. Светлая брючина его дорогой пиджачной пары окрасилась темным. Барнет замахал Риду, стремясь вползти в глубину салона как можно дальше. Двигатели взвыли на более высокой ноте, и вертолет стал тяжело отрываться от земли. Сенатор сел в кресло рядом с пристегнутым инженером и разорвал окровавленную брючину снизу вверх, открывая залитую кровью ногу. Цедя ругательства, Барнет взял из рук второго пилота аптечку и, перетянув ногу выше колена жгутом, вколол себе возле раны содержимое небольшого шприц-тюбика с обезболивающим, регулируя натяжение перетяжки. Дождавшись, когда лекарство начало действовать и боль немного отступила, он обработал рану бесцветным, похожим на воду раствором. В тесной кабине запахло больницей, Шон постарался отвернуться. Спустя какое-то время сенатор обратился к нему:

— Шон, не стоит меня ненавидеть, я только что спас вашу задницу от партизан и смею уверить, что смогу поднять вам настроение еще больше, когда мы прибудем на «Энтерпрайз». Поверьте, что ни случается, все к лучшему. Вы и ваши «суперы» обретаете в данный момент новое будущее!

В голове Эндерса снова помутилось, он закрыл глаза и сосредоточился на своих внутренних ощущениях. Боль накатывала волнами, сквозь шум винтов и полуобморочную тьму он слышал обрывки фраз, но до сознания ничего не доходило. Потом его куда-то тащили, взяв под руки, два раза он чувствительно ударился головой обо что-то железное. Морской воздух смешивался с гарью от выхлопов реактивных двигателей, ревели на форсаже уходящие куда-то за спину истребители. Потом звуки стали тише, мысли сумбурно переплетались в заполненном болью до краев сознании. Что же будет с его детищем, неужели Судьба от него отвернулась? Отчаянье даже не успело полностью овладеть им, настолько стремительно рухнуло все, к чему он стремился. Дальнейший ход событий представлялся теперь предельно ясно: нормальных, полностью функционирующих бойцов отключат от Сферы, а место полевой операции зачистят с помощью бомб палубной авиации. Работу как минимум придется начинать заново, и это при условии, что в джунглях действительно засела кучка латиносов, которых без труда отгонят охранники базы. Если же это русские, то о новых полевых испытаниях можно вообще забыть, все откатится на пять-шесть лет назад… Боль злыми толчками заполняла все вокруг, лишая Эндерса воли даже к тому, чтобы пожалеть себя. Думать вообще стало невозможно, чистый белый огонь затопил самые отдаленные уголки сознания. Последний, самый яркий всполох оказался наиболее сильным, и Шон провалился в спасительную тьму небытия…