Туман войны

Прислужник встал слева от замерцавшего сиреневыми всполохами деактивируемого на короткое время защитного экрана, склонившись перед вошедшим в зал послом в легком полупоклоне. Митридат всем давал понять, что ни один правитель Элисия, будь он хоть трижды олигархом или, не приведи Олимпийцы, самозваным императором, не стоит поясного поклона самого ничтожного раба эвксинского царя. Где уж этим однодневкам тягаться с ним, прожившим три с лишним века, видевшим гигантские ковчеги Ура, отплывавшие от пылающих берегов того, что теперь именуется единственным островком цивилизации. Он помнил железную поступь легионов Ашшурты, на фоне которых меркнет мощь всех армий известного мира. Царь до сих пор чувствовал ужас, заставлявший тревожно перемигиваться датчики в левом нижнем углу монитора, зависшего перед внутренним взором Бессмертного теперь уже навсегда. Синтеты дали ему бессмертие и почти полную неуязвимость, но у всего есть цена: он не мог больше видеть свободное от непонятных ему символов окружающее пространство, все было подернуто паутиной координатной сетки и мигающих таблиц и цифр.

Синтеты обещали, что попытаются убрать это ненужное ему сочетание цифр и графиков, охватывающих видимое пространство цепкими зеленовато-желтыми нитями. Боль, поселившаяся в теле почти три века назад и сжигавшая кожу, превратившуюся в подобие темной прожаренной шкуры цыпленка, теперь ушла. Сейчас Митридат не чувствовал абсолютно ничего: даже самое малое беспокойство исчезло совершенно. Теперь царь не нуждался в сне, пище и мог неделями заниматься своим любимым детищем — приземистыми «асписами».[60] Новые танки били на полигонах и в мелких стычках имперские «ирбисы»,[61]

заставляли пятиться даже тяжелые «сциллы»[62] аргосских еретиков. С таким оружием царь заставит чванливых конфедератов и этого молокососа в остроконечной тиаре, именующего себя императором всего известного мира и сыном Бога Солнца, скулить и умолять о пощаде. Но пока это только планы. Теперь же придется заняться послом, который вот уже долгих пять минут стоит на коленях в десяти метрах от низкого ложа, на котором сидит Митридат.

Посол замер под прицелом десятка телохранителей-синтетов, облаченных в боевую броню и небрежно поводящих стволами «круверов».[63] Но оружие у этих солдат всегда деактивировано, о чем никто, кроме самого Митридата и двух его самых доверенных людей, не знает. Мало подавить покушение, гораздо важнее предотвратить его. Поэтому под сводами зала пряталась самая совершенная в обитаемом мире охранная система, не убивающая, а лишь парализующая убийцу или убийц с помощью скорострельных иглометов и стазис-ловушек, невидимой сетью опутывающая жертв необоримыми гравитационными лучами. Игла с ядом парализует, а гравитационная сеть удерживает на месте. А затем служба охраны выступает из-за потайных стен зала, чтобы тут же на месте вживить дерзким преступникам аксон подчинения. Более того, теперь Митридат стал совершенно неуязвим, поскольку его мозг покоился в резервуаре с питательной жидкостью в подземелье эвксинского дворца, а кибернетическое тело лишь управлялось нервными импульсами, передающимися по выделенному каналу к послушной кукле, которую все считают Бессмертным. Когда случались дальние походы, мозг в бронированном контейнере помещался в один из шагающих танков, что на фоне их слабой уязвимости было вполне разумно…

— Бессмертный и величайший, — начал свою речь хорошо поставленным голосом александриец после разрешающего кивка головы Митридата, — мой господин, автарх…

— Я знаю, как зовут твоего хозяина, раб. — Голос нового тела оказался приятным басом. Посол вздрогнул и замолчал. — Говори, чего хочет Феоктист, но не увиливай, мое время хоть и бесконечно, но весьма ценно, раб.

— Мой господин, — голос Калистрата дрожал от волнения, — хочет предложить тебе, Бессмертный царь царей, союз от имени Конфедерации семи городов Элисия.

Дипломат замолчал, думая, что его опять прервут, но ошибся. Митридат не страдал манией величия, просто ему не хотелось показывать всем свое истинное лицо. На самом же деле Бессмертный давно пытался угадать, кто же из кичливых автархов Семиградья первым прибежит к нему на поклон. Этот плод селекционных браков внутри своего семейства, Флоксис, давно уже напрашивается на хорошую трепку. Загвоздка в том, что выступи Митридат теперь, у всех появится повод забыть старые распри и объединиться против монстра, каковым его считают все без исключения СМИ на Элисии. С Флоксисом, этим полоумным щенком, разговаривать бесполезно — он и шагу не ступит без своих триумвиров и сотни-другой принесенных в жертву Осирису девственниц. Но обладая огромной, хорошо оснащенной армией и вторым по численности флотом, можно иметь некоторые экстравагантные привычки. Кроме того, Флоксис коварен и легко может ударить в спину, чего нельзя ожидать от разобщенных, но таких гордых аристократов Конфедерации. Эти будут блюсти букву договора и скорее отдадутся Митридату в рабство, нежели нарушат клятву…