Туманность Андромеды. Час Быка

– Я думал только об облаке, – тихо и виновато сказал Пел Лин.

– Темное облако с такой силой гравитации должно внутри состоять из твердых, сравнительно крупных частиц, и «Тантра» уже погибла бы. Избежать столкновения в таком рое невозможно, – твердо и тихо сказал начальник.

– Но резкие изменения напряжения поля, какие-то завихрения? Разве это не прямое указание на облако?

– Или на то, что у звезды есть планета.

Начальник ободряюще кивнул головой и сам нажал кнопки пробуждения.

– Быстрее сводку наблюдений! Вычислим изогравы![5]

Звездолет опять покачнулся. В экране с колоссальной быстротой мелькнуло что-то невероятно огромное, пронеслось назад и исчезло.

– Вот и ответ… Обогнали планету. Скорее, скорее за работу! – Взгляд начальника упал на счетчики горючего. Он крепче впился в спинку кресла, хотел что-то сказать и умолк.

Глава вторая

Эпсилон Тукана

Тихий стеклянный звон возник на столе в сопровождении оранжевых и голубых огоньков. По прозрачной перегородке заискрились разноцветные блики. Заведующий внешними станциями Великого Кольца Дар Ветер продолжал следить за светом Спиральной Дороги. Ее гигантская дуга горбилась в высоте, прочерчивая по краю моря матово-желтую полосу отражения. Не отрывая от нее взгляда, Дар Ветер вытянул руку и переставил рычажок на Р – размышление не окончилось. Сегодня в жизни этого человека происходила крупная перемена. Утром из жилого пояса южного полушария прибыл его преемник Мвен Мас, выбранный Советом Звездоплавания. Последнюю передачу по Кольцу они проведут вместе, потом… Вот это «потом» и осталось еще нерешенным. Шесть лет он выдерживал требовавшую неимоверного напряжения работу, для которой подбирались люди выдающихся способностей, отличавшиеся великолепной памятью и широтой, энциклопедичностью познаний. Когда со зловещим упорством стали повторяться приступы равнодушия к работе и жизни – одного из самых тяжелых заболеваний человека, – Эвда Наль, знаменитый психиатр, исследовала его. Испытанный старый способ – музыка грустных аккордов в пронизанной успокоительными волнами комнате голубых снов – не помог. Осталось лишь переменить род деятельности и лечиться физическим трудом там, где нужна была еще повседневная и ежечасная мускульная работа. Его милый друг – историк Веда Конг – вчера предложила работать у нее раскопщиком. На археологических раскопках машины не могли проделывать все работы – конечный этап выполнялся человеческими руками. В добровольцах недостатка не было, но Веда обещала ему долгую поездку в область древних степей, в близости с природой.

Если бы Веда Конг!.. Впрочем, она знает все до конца. Веда любит Эрга Ноора, члена Совета Звездоплавания, начальника тридцать седьмой звездной экспедиции. Эрг Hoop должен был дать знать о себе с планеты Зирда. Но если нет никакого сообщения, а все расчеты межзвездных полетов исключительно точны, не годится думать о завоевании любви Веды! Вектор дружбы – вот все самое большое, что связывает ее с ним. И все же он поедет работать у нее!

Дар Ветер передвинул рычаг, нажал кнопку, и комната залилась ярким светом. Хрустальное окно составляло стену развернутого на простор помещения, вознесенного над землей и морем. Поворотом другого рычажка Дар Ветер наклонил эту стену на себя, и помещение открылось звездному небу, отрезав металлической рамой огни дорог, строений и маяки морского побережья внизу.

Циферблат галактических часов с тремя концентрическими кольцами делений приковал внимание Дар Ветра. Передача информации по Великому Кольцу шла по галактическому времени, каждую стотысячную галактической секунды, или раз в восемь дней, сорок пять раз в год по земному счету времени. Один оборот Галактики вокруг оси составлял галактические сутки.

Очередная и последняя для него передача наступила в девять часов утра по времени Тибетской обсерватории – следовательно, в два часа ночи здесь, на Средиземноморской обсерватории Совета. Осталось немногим больше двух часов.

Прибор на столе зазвонил и замигал снова. За перегородкой показался человек в светлой, отливавшей шелковистым блеском одежде.

– Мы приготовились к передаче и приему, – коротко бросил он, не выказывая никаких внешних знаков почтительности, хотя во взгляде скрывалось восхищение начальником.

Дар Ветер молчал, молчал и помощник, стоя в свободной позе, с гордой осанкой.

– В кубическом зале? – наконец спросил Дар Ветер и, получив утвердительный ответ, осведомился, где Мвен Мас.

– У аппарата утренней свежести. Принимает настройку после дороги. К тому же, мне кажется, он взволнован…

– Я бы волновался на его месте тоже, – задумчиво произнес Дар Ветер. – Так было шесть лет назад…

Помощник порозовел от усилий оставаться бесстрастным. Он с юношеским пылом сочувствовал своему начальнику, быть может сознавая, что сам когда-то пройдет через радости и горе большой работы и великой ответственности. Заведующий внешними станциями ничем не выразил своих переживаний – считалось неприличным обнаруживать их в его годы.

– Когда Мвен Мас появится, сразу ведите его ко мне.