Туманный горизонт

– Нет, – мотнул головой Аксель. – Вы правы. Что-нибудь ещё?

– Если я правильно поняла, то каждое чудовище олицетворяло собой слабости и тёмные стороны Первого. Чёрный монстр – отчаяние, пауки – страх, визжащее нечто в метро – уныние, химера в пещере – гнев, металлические чудовища – боль. Ах да, ещё же была забавная дамочка в вагоне. Полагаю, это был стыд, иного в голову не приходит. Соответственно, так называемые «добрушки», наоборот, были воплощением позитивных и добрых мыслей.

– Всё верно.

– В итоге приходим к выводу, что всё рассказанное вами произошло не за каким-то барьером и не в параллельном мире, а, если можно так выразиться, в голове Первого.

– Да.

Афина приложила левую руку ко лбу, а в правую взяла ручку и тихонько постучала ею по корочке блокнота. Она немного помолчала, после чего с неуверенностью произнесла:

– Всё это рассказал Умник. И Первый ему поверил?

Аксель обратил внимание, что первоначальный восторг девушки в какой-то момент резко сошёл на нет.

И это странно – она не ошиблась ни в чём, с точностью собрав крупный пазл из, казалось бы, невоспроизводимых фактов. Парень даже был близок к тому, чтобы отметить навыки собеседницы, что для него ещё более несвойственно, чем разглядывать её прелести.

И всё же, Афина выглядит если не расстроенной, то, как минимум, разочарованной. Может, из-за того, что на волне возбуждения ненароком упомянула термин «пси-способности»? Ранее она упорно избегала этого обозначения, используя вариант «уникальные способности» и тому подобное.

– На самом деле, Умник рассказал вдвое меньше вашего, – беспристрастно объяснил Аксель. – Поначалу Первый возмущался и отказывался верить. Ему не нравилось думать, что все героические свершения тех, кто погиб из-за него – лишь потуги его собственного сознания помочь самому себе. Но Умник был на удивление убедителен, хоть и не особо настаивал на своём.

Парень опустил слегка нахмуренный взгляд на стакан с водой и продолжил:

– Даже я в тот момент поймал себя на мысли, что верю каждому его слову. Первый принял эти объяснения и даже сам додумал их до той схемы, которую озвучили вы. Либо Умник – идеальный лжец, либо он заставил создателя иллюзорного мира осознать правду.

Афина сдержанно улыбнулась. Аксель заметил тщательно скрываемую иронию.

– А как же он обозначил людей в том мире? – спросила девушка, положив ручку на стол и посмотрев на собеседника. – Я уже поняла, что это части личности Первого, которые были призваны помочь ему, а их внешность взята с тех, кого он знает в реальности. Но учитывая некоторые… логические нестыковки, не осмелюсь строить догадки.

Аксель поднял руку и начал перечислять участников истории, загибая на каждом по пальцу.

– Воина Умник обозначил как отвагу, спасающую в момент бедствия, но граничащую с безрассудством. Дед оказался мудростью, что находит ответ на самые сложные вопросы, но при злоупотреблении переходит в маразм. Огонёк – это вера, напоминающая о самом важном, но если её потерять или обмануть, то она ведёт к безумию. Бык – сила, надёжная и уверенная, но порывистая и конфликтная.

– Да, – усмехнулась Афина. – Умник пережил много конфликтов с этой «силой».

Акселю показалось, что она немного повеселела. Но нет – вот уже снова куксится.

– Хотите добавить комментарий?

– Пожалуй, нет. Если я правильно понимаю, то рассказ подходит к концу.

– Это так.

– Тогда я хотела бы дослушать историю до конца, – она скромно улыбнулась. – Извините, что перебила.

– Без проблем.

***

– Не забывай про волю – основу всех решений и главную опору личности, – продолжил объяснение Умник, глядя на ловящего каждое его слово Первого. – Ошибочно направленная воля превращается в самообман и вместо надёжной крепости становится тем, что разрушает тебя изнутри.

Две пары глаз уставились на Акселя. Убийца нахмурил брови и отвернулся.

– А ещё есть такая штука, как хитрость, – проворчал Умник. – Кстати…

Он залез в карман и вынул игрушечную мышь, держа её за хвост.

– Заканчивай маскарад, – потребовал мужчина.

Первый взглянул на безделушку с непониманием, но тут же отскочил назад, увидев, что мышь покрылась сиянием, полностью охватившим Умника. Через секунду свет погас, и на руках недовольного мужчины оказалась улыбающаяся красавица в лёгком белом платье.

– Фея! – радостно улыбнулся Первый.

– А вот и я! – бодро произнесла принцесса, обнимая Умника за шею и прижимаясь щекой к его угрюмому лицу.

– Хитрость всё делает по-своему и ради себя-любимой, а ещё обожает дурить окружающих, – пробубнил мужчина. – Но почему-то ценит несвойственную ей искренность.

– Мог бы расписать и поприятнее, – надулась Фея, спрыгнув с рук Умника. – И давно ты догадался?

– Как только прикоснулся к артефакту.

– А я-то всё думаю, чего это он по мне совсем не тоскует? – возмутилась девушка, пихнув его локтем в бок.

– И для чего был этот спектакль? – проворчал мужчина.

– Чтобы пробудить твою дремлющую чувственность.

– Понимаю, – закатил глаза Умник. – Именно ради этого, а не за тем, чтобы тихо переждать опасность, отсидевшись у меня в кармане.

– Не убивай в себе романтика, – отмахнулась Фея.