Туманы Авалона

Вивиана подняла глаза к небу. Серп луны пока не показался, может, еще удастся разглядеть хоть что-нибудь в зеркале. Не позвать ли Врану? Нет, времени уже в обрез, а Врана, чего доброго, не согласится нарушить обет молчания ради того, чтобы узнать о событиях внешнего мира. Моргейна? Она страшилась взглянуть Моргейне в глаза.

«Неужто Моргейна проживет всю свою жизнь так же, как и я, с омертвевшим сердцем?»

Вивиана со всхлипом перевела дыхание и повернулась уходить. В саду по-прежнему было сыро и холодно, рассвет еще таился в тумане. По тропе, не встретив по пути ни души, Владычица стремительно поднялась к Священному источнику, нагнулась, отбросила назад волосы, набрала воды в пригоршню, отпила. Подошла к зеркальной заводи. Столько лет прослужила она в здешнем святилище, что теперь приучилась принимать свой дар видения как само собою разумеющееся, но на сей раз вопреки своему обыкновению она принялась молиться:

«Богиня, не лишай меня силы, только не сейчас, подожди еще чуть-чуть. Матерь, ты же знаешь, я не для себя прошу, но лишь для того, чтобы обезопасить эту землю до тех пор, пока не передам ее в руки, что выпестовала ей на защиту».

В первое мгновение взгляд ее различал лишь рябь на воде. Вивиана стиснула руки, словно пытаясь вызвать видение усилием воли. И вот, медленно на поверхности проступили образы. Она видела, как Мерлин странствует по земле из конца в конец своими тайными тропами, то как друид и бард, в обличье, подобающем Посланцу богов; то как старый побирушка, или бродячий торговец, или простой арфист. Вот черты его лица расплылись, изменились, – теперь это был Кевин Бард, то в белом облачении Посланца Авалона, то в одеждах знатного лорда, в споре с христианскими священниками… над головой у него сгустилась тень, тени обступили его со всех сторон: тень дубовой рощи и тень креста; Вивиана видела у него в руках Священную Чашу из числа Реликвий друидов… видела юного Артура, лоб его все еще обагрен кровью убитого оленя… а вот и Моргейна, коронованная цветами, она смеется, и на лице ее тоже кровь… Вивиане отчаянно не хотелось на это смотреть: что она только не отдала бы за возможность отвести глаза, но не смела нарушить поток видений. Римская вилла, Артур, по бокам от него – еще два мальчика; один – ее собственный младший сын, Ланселет, а тот, что постарше, надо думать, приемный брат Артура, Кай, сын Эктория… Моргауза в окружении сыновей; один за другим они преклоняют колени перед Артуром. А затем глазам ее предстала ладья Авалона, задрапированная черной тканью, точно покров на гробе, а на носу – Моргейна, только старше, нежели сейчас… старше, и – плачет.

Вивиана досадливо провела рукой над поверхностью воды. Некогда ей здесь мешкать, ища ответа среди видений, что на день сегодняшний смысла вроде бы лишены. Владычица стремительно спустилась вниз по холму к своему жилищу и позвала прислужниц.

– Оденьте меня, – коротко приказала она, – и пошлите за Мерлином. Ему должно ехать в Каэрлеон, пусть привезет ко мне юного Артура прежде, чем народившаяся луна состарится больше чем на день. Времени терять нельзя.

Глава 18

Но Артур не приехал на Авалон под новолуние.

Моргейна в Доме дев видела, как в небо поднялась народившаяся луна, но поста, подобающего поре темной луны, не нарушила. Ее одолевала слабость, девушка знала, что, если возьмет в рот хоть что-нибудь, ее затошнит. Впрочем, возможно, это в порядке вещей. Иногда перед началом месячных с ней так бывало, позже все пройдет. Спустя какое-то время ей и впрямь стало лучше, она попила молока и съела немного хлеба, а ближе к вечеру за ней прислала Вивиана.

– Утер скончался в Каэрлеоне, – сообщила она. – Если ты считаешь, что долг призывает тебя к матери…

Моргейна минуту подумала – и покачала головой.

– Я не любила Утера, – промолвила она, – и Игрейна отлично это знает. Дай Богиня, чтобы ее святоши-советники утешили мою мать лучше, чем удалось бы мне.

Вивиана вздохнула. Выглядела она измученной и усталой, неужели и она чувствует себя больной и разбитой на исходе изматывающей поры темной луны.

– Скорблю я, что вынуждена сказать такое, – промолвила Вивиана, – но боюсь, что ты права. Я бы уступила тебя ей на время, будь в том нужда. Ты бы успела вернуться на Авалон прежде, чем… – Вивиана умолкла на полуслове, а затем докончила: – Ты знаешь, что при жизни Утер сдерживал натиск саксов, пусть и ценою непрестанных сражений; как бы то ни было, мы знали лишь по несколько месяцев мира, не более. А теперь, страшусь я, станет еще хуже, недруг того и гляди подступит к самым вратам Авалона. Моргейна, ты – жрица, достигшая высшей ступени, ты видела священное оружие…

Девушка знаком дала понять, что да. Вивиана кивнула.

– Возможно, близок день, когда сей меч поднимут в защиту Авалона и всей Британии.

«Зачем объяснять это мне? – думала про себя Моргейна. – Я – жрица, а не воин, я не могу поднять меч в защиту Авалона».

– Ты помнишь меч?

«Босиком, иззябшая, я обхожу круг, ощущая в руке тяжесть меча; слыша исполненный ужаса крик молчальницы Враны…»

– Помню.