Туманы и чудовища

Она подняла взгляд, но увидела только языки пламени, доедавшие жилище Ваари и работу всей его жизни. Сердце застучало где-то в горле. Одежда становилась тяжелее, легкие все больше и больше горели.

Леда не поняла, как именно сорвалась: вот она еще цепляется ломающимися ногтями и перчаткой за щепки, а вот уже куда-то летит. А над ней – разверзшееся инферно.

Первый удар пришелся на левое плечо – острая, скребущая вспышка боли. Правой рукой Леда успела закрыть лицо. Она упала в воду – ледяную, темную, похожую на смолу. Попыталась грести наверх, к воздуху, но плечо запротестовало. Тогда она свернулась в клубок, стараясь унять боль.

Куски дома падали следом за ней, прорезая волны, словно черный грубый нож – масло. Вода на мгновение становилась теплой, а потом море побеждало пламя.

Холод с такой скоростью проникал под кожу, что Леда вдруг начала засыпать. Что-то подсказывало ей: сейчас не лучшее время для легкой дремы, но веки весили целую тонну. Она увидела темную часть, кажется, крыши, которая закрыла собой свинцово-серое небо… Что-то обвило ее ноги, и Леда распахнула глаза.

Будь у нее с собой ножницы Жоррара, она потянулась бы за ними, и ее бы отпустили. Леда задергалась, хотя тело горело, высвободила ногу и ударила столичной добротной подошвой. Хватка разжалась. Леда заработала руками, не обращая внимания на распускающуюся от плеча боль.

Первый глоток воздуха обжег горло. Леда закашлялась и попыталась убрать прилипшие к лицу волосы. Заметила темную догорающую крышу, которая не спешила тонуть. Снова ушла под воду. Снова вынырнула.

Что-то подтолкнуло ее к берегу – теперь она видела берег, туман здесь стелился тонкими клочьями, как лужи после дождя. Когда успел закончиться дождь? Шипел ли все еще пожар? Кто в итоге победил? Леда выбралась на песок, выплевывая соленую воду и стуча зубами. Нужно было подняться и бежать. Бежать к городу. Бежать подальше от города. Бежать вперед. Просто бежать.

Она перекатилась на спину и открыла глаза. Чудовище нависало над ней, подобно каменной гаргулье над одним из Рыбных алтарей. В Городе-Грозди было две таких: одна изображала Того-Кто-Поджигает-Воду – существо, которое приносило голод и жажду, а вторая – крылатого Вестника Смерти. Если Леда видела перед собой второго, то это… не самые хорошие новости.

Первыми она заметила крылья – может, потому, что они занимали почти весь ее обзор. И только потом – глаза, большие и удивительно яркие, совсем не такие, какими наделила бы Леда Вестника Смерти, если бы она за это отвечала. Мягкий взгляд казался немного расфокусированным; черные ромбовидные зрачки оттягивали все внимание, и остальное – рыжее, и желтое, и закатное – оставалось на периферии. Ни капли красного оттенка, надо же.

Нужно было подняться. Но Леда только и могла, что лежать, тяжело дыша, и смотреть в глаза чудовища.

С него капала вода – Леда поняла это, только когда одна из этих капель залепила ей точно в глаз. Она наконец подскочила; к горлу подкатил то ли крик, то ли смех… то ли рвота. Да, пожалуй, все-таки последнее.

Она исторгла из себя столько соленой воды, сколько не положено проглатывать человеку. Спину защекотало, и Леда замерла. Похоже, когтистая лапа теперь лежала где-то меж ее лопаток. Меж ее лопаток, куда недавно впивались бесполезные, но такие красивые ножницы.

Одно из крыльев описало дугу по песку, и Леда проследила за ним уголком глаза. Перепончатое. Кажущееся таким тонким. И темное. Как можно было прятаться с таким в тумане? Как можно было с таким плавать?

Леда села, опираясь на руки, – пальцы зарылись в песок. Ладонь, затянутая в перчатку, неприятно пульсировала. Леда никак не могла восстановить дыхание. На нее легла тень, и рядом с ее пальцами на песок опустились огромные темные когти. Леда подняла взгляд и встретилась с чудовищем лицом к лицу.

Единственной мыслью, что тут же забилась в ее мозгу, было: «Носа у него таки нет». По крайней мере, привычного. Хотя что вообще можно было назвать привычным в его облике? Особенно когда в нижней части лица зашевелилось что-то длинное и темное, а потом часть эта распахнулась, – нет, погодите, две части… три… четыре? – и оттуда раздалось неожиданное:

– Откуда я тебя знаю?

Голос был низким и хриплым, словно у механизма, который забыли смазать. Он прокатился по Леде теплым дыханием, пахнущим солью и водорослями. Она моргнула. А потом поняла, что не может дышать: что-то надавило на ее солнечное сплетение. Она прижала к груди руку, схватилась второй за то, что нашла, и вдохнула тьмы, древней магии и моря.

Глава восьмая, в которой Леда разговаривает с бездной

Леда закрыла глаза всего на мгновение – хотя темнота казалась вечностью, – а потом с трудом распахнула тяжелые веки. Ей ведь было холодно? Почему перестало?

– Что, прости? – прохрипела она.

Рыже-золотые глаза чуть расширились, и Леда увидела в них свое отражение, растрепанное и жалкое.