Туманы и чудовища

Расион Деж чуть поник, но тут же приподнял подбородок. Леда чуть не отшатнулась от взгляда его синих глаз, в которых плавно поднималась буря.

– Могу я на него взглянуть?

– Письмо изучат другие Когти, а вам придется их подождать, – не моргнув глазом отказала Леда.

– Ах вот как, – голос Дежа прозвенел в маяке, подобно колоколу, которого здесь давненько не было. – Что ж, раз уж вы всё решили…

Он даже не сопротивлялся, и это нервировало. Может, он был уверен в своей правоте, а может, в его голове уже созрел какой-то дикий план. Леда надеялась на первое. Она предпочла бы ошибиться.

Деж послушно шел чуть впереди Сольварай и молчал, лишь изредка огрызаясь на трезубец, который мелькал в опасной близости от его головы.

Леда сгребла одежду, удостоверилась, что огонь в камине потух, – слишком близко она подходить не стала, все еще преследуемая воспоминаниями о дыме, о треске, о падении… которое закончилось новым витком обязанностей. Новым запутанным витком ее возвращения домой.

Лиса все правильно сказала: та Леда никогда не вернется. Та Леда была уверена в своем будущем. Нынешняя Леда была уверена лишь в том, что пора связаться с настоящими Когтями. Показать им письмо и пуговицу, рассказать о том, что нашла в доме Вихо Ваари. По возможности хорошо бы умолчать о мундире… как она его объяснит? Как объяснит свой порыв его надеть?

Слышать имя Ваари было странно – и не только потому, что Леда не слышала его столько лет, но и потому, что отпала необходимость разграничивать членов этой семьи. Вихо остался единственным Ваари в Инезаводи.

По дороге до «Края света» у Леды было время подумать, но перед глазами всплывали только инициалы, пламя и рыжие глаза чудовища, которого она совершенно точно видела. И которое с ней заговорило. Он знал ее. Конечно, знал. Ведь он был ее ошибкой. Больше не получалось называть его Беневолентом даже в своей голове, наедине с собственными мыслями. Потому что он так отчаянно этого испугался? То немногое, что она помнила о Беневоленте: улыбку, и шутки, и золотисто-медовые глаза, и то удивительное чувство причастности, которое она ощущала рядом с ним, – никак не вязалось с громадой чешуи, крыльев, гребней и пасти, которая могла бы сниться ей в кошмарах. Называя его так про себя, она его не уважит. Стоит ли спрашивать, или это само собой разумеющееся: когда ты привык к чужой шкуре, которая кажется своей, и откликаешься на единственное имя, которое тебе подарили? Леда уже признала свою ошибку, ей не нужны были напоминания.

Пел ли он? Из-за него ли пропали люди? Леда вспомнила «Ледаритри», хрипящее и свистящее. Голос, совсем не похожий на тот, что мог спеть о самых прекрасных на свете вещах. Голос, говоривший на хьясу, о котором она вспомнила только на Всесветном рынке, заслышав его в толпе.

У Леды не было опыта общения с чудовищами – не считая тех, что носили человеческие шкуры, но это ведь совсем не то же самое.

«Это еще сложнее», – пронеслось в ее голове мягким тоном бабушки Лисы, и Леда вздохнула.

Ей нужны были ножницы. Настоящие Цеховые ножницы, а не этот дырявый мундир, не это расследование и не пуговица, которая жгла ей карман. И ей нужно было поговорить с Бене… с Буяном еще раз. Обстоятельно.

Расион постоянно метал на Леду злобные взгляды, и страх перед созданным ею чудовищем смешивался со страхом перед человеком, который совсем не желал, чтобы Когти рыли что-то в Инезаводи. Как выглядел тот, кто мог поджечь дом? Как выглядел тот, кто мог поджечь дом, зная, что в нем находятся люди? Знал ли Расион, что Леда в доме Ваари, или он просто заметал следы, а ужас в его вопросе был неподдельным?

«Ты была в доме?» Почти отчаянное.

– Так, всё, отсюда мы с Дереком сами, – пробормотала Сольварай. – А тебе стоит отдохнуть. Никуда он не денется.

– Я… – Расион скользнул по Леде взглядом и нахмурился, а потом вдруг спросил: – Вы точно в порядке?

– Если это такая стратегия, то с ней не сработает, умник. – Колючка Соль тряхнула его за плечо.

Леда вдруг растянула губы в улыбке. Кажется, это было нервное. Как люди общаются с потенциальными убийцами? Кто может подтвердить, что Расион Деж действительно был в Рыбном соборе в Двужилье в тот вечер, после которого Агату Дэси больше никто и никогда не видел?

Деж сдвинул брови.

– Если это поможет Агате, – четко произнес он, – я готов посидеть в гостинице и пообщаться с Когтями. Но будьте осторожны, леди Астарада. Ваари был сумасшедшим. В здешних туманах что-то есть. Но вам ведь и так об этом известно.

Лицо его окаменело. Ни тени той нервозности, с которой он встретил Леду на верхнем ярусе города.

Сольварай свистнула Дерека, а потом пообещала притащить парней, чтобы следили за Дежем.

– Я надеюсь, вы проведаете мистера Дэси, – добавил Расион Деж. – Бедолага почти перестал есть.

Комната в таверне встретила Леду тишиной и запахом мяты. Она не говорила Дереку, что ей нравилась мята. Может, стоило винить во всем Колючку Соль?

Та заявилась следом, не успела Леда даже толком переодеться – бесцеремонно открыла дверь и бряцнула об пол трезубцем, подперев им косяк.

– Ты что, куда-то собралась?