Туманы Серенгети (ЛП)

— Да, — сказала она, когда наконец-то открыла глаза. — Я очень этого хочу.

— Какую часть?

— Всё это. Я хочу всего этого с тобой. Здесь. Там. Это не особо важно. — Она подвинулась к краю ванны так, что я почувствовал её дыхание на своих губах. — Но прямо сейчас, когда я открыла глаза, со мной осталась картинка зелёных качелей на крыльце красивого белого дома. Это то, что тронуло моё сердце. Так что я остановлюсь на этом. Поехали в Танзанию, Джек. Давай попробуем.

В её голосе были искренность и волнение — искра чего-то, что не оставило у меня сомнений по поводу того, чего она хочет этого не для меня, а для себя. Оказывается, в конце концов, она была авантюристкой — исследователем, как и остальная её семья. Она готова была прыгнуть вместе со мной, и от этого моё сердце стало до невозможности больше.

Я захватил её влажные губы, и меня охватила необходимость поглотить её, впитать её каждой своей порой. Я скинул с себя одежду и залез в ванну, сначала одной ногой, а затем другой. Родел завизжала. Резиновая утка пискнула, когда я сжал её. Вода полилась на пол.

Было скользко, неудобно и совсем сумасшедше, но мы рассмеялись, потому что были под кайфом от любви и паров бесконечных возможностей.

— Да, чёрт возьми! — прорычал я, царапая зубами её мягкую, нежную шею. — Поехали в Танзанию. Но я надеюсь, что ты помнишь, что я сказал. Если ты когда-нибудь снова туда придёшь, я заявлю на тебя права. Ты моя, Родел Харрис Эмерсон. Вся моя.

Глава 31

В день нашей свадьбы Аристотель сбежал из дома. Схоластика выпустила его из коробки, чтобы помыть. Она отвернулась, и он умчался.

— Ну и молодец, — Гома поправила свою фетровую шляпу. Для неё никаких перьев и цветов на голове. — Если бы ты жил до ста пятидесяти лет, тоже не захотел бы всё это время быть в дерьмовой коробке.

Она подняла полузанавес на кухне и хохотнула от вида поисковой группы, которая должна была искать его: Бахати, шафер и почётный друг невесты, делал селфи в купленном за чужой счёт костюме.

Схоластика, наша цветочница, кружилась в новом платье по кофейным плантациям, пока её тётушка Анна бегала за ней с шляпой.

Дети Анны играли в классики в грязи, спрятав белые носки в обуви.

Родители Родел пытались уговорить Олонана продать им его серьги.

— Аристотель может забраться по их ноге и укусить за задницу, и они не заметят, — сказала Гома. — А ты, — она повернулась ко мне и попыталась поправить галстук, но не совсем могла дотянуться до узла. — Не подглядывай в гостиную.

Причёска, макияж и гардеробная — там для Родел делали всё те же девушки, которые приезжали в отель. Я не мог дождаться, когда увижу Родел в свадебном платье, но, чёрт возьми, как долго это тянется?

Гома хохотнула, пока я ходил из стороны в сторону.

— Джек… — она затихла и похлопала по стулу рядом с собой.

— Хотела бы я, чтобы здесь был твой дед, — сказала она, когда я сел. — Он бы так гордился. И твои отец с матерью тоже. — Она смотрела на стол и рассеянно кивала. — И Лили… — её голос надломился на этом имени. В моём горле вырос ком. Я обвил её рукой и притянул к себе. Она положила голову мне на плечо, и мы разделили милый, тихий момент.

— Я устала, Джек, — сказала Гома. — Но видя тебя и Родел вместе, я дышу по-новому. Лучше вам поскорее завести детишек. Не для меня, конечно. Я ненавижу детей. Кричат, какаются и не приносят никакой пользы. Но это нужно для того, чтобы ты суетился над кем-то другим и оставил меня к чертям в покое.

— Я не суечусь над тобой.

— Ох, да? Я засыпаю на пару часов, а ты ходишь на цыпочках за моей дверью. Я не скончаюсь во сне, Джек. Это не в моём стиле.

Я хохотнул.

— Ну, скоро ты можешь столкнуться с одним из этих кричащих, какающих, бесполезных существ.

— Нет! — Гома шлёпнула меня по руке. — Да? Скажи мне!

— Осторожно. Я могу начать думать, что тебя это действительно волнует.

— Я просто хочу знать, чтобы запланировать свой круиз. Я вернусь, когда он вылезет из подгузников и будет спать всю ночь.

— Ты никуда не поедешь, Гома. Скоро тебе самой понадобится кто-то, кто поменяет тебе подгузники.

— Закрой свой грязный рот, — велела она, но улыбнулась и посмотрела на меня так, как всегда — будто я был для неё важнее всего мира.

— Мы готовы! — одна из девушек выглянула из гостиной. Джози. Или Мелоди. Или Вэлери. Я никогда не мог сказать точно.

Я попытался что-то сказать, но в итоге улыбнулся как идиот. Родел была по другую сторону стены. Готовая идти к алтарю.

— Спасибо, — сказала Гома, отвечая за меня. — Мы начнём выводить всех в амбар.

Мы расчистили амбар и переместили животных в хлев. На деревянных балках висели гирлянды и люстры. Большинство гостей уже сидели, когда мы вошли. Бахати стоял сбоку от меня, пока мы ждали Родел. Джоди, Валери и Мелоди вошли первыми. Телефон Бахати запищал. Он быстро взглянул на него и напечатал ответ. В другом конце комнаты пискнул ещё один телефон. Одна из девушек, которые только что вошли, вскочила со своего места, чтобы выключить звук.

— Это которая? — спросил я Бахати.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — он выключил телефон и улыбнулся мне.