Туннель в небе. Есть скафандр – готов путешествовать

Достопочтенный Родерик Л. Уокер, мэр Каупертауна, глава суверенной планеты GO-73901-11 (по каталогу Лимы), главнокомандующий вооруженными силами, главный судья и защитник свобод, отдыхал у порога мэрии. При этом он почесывался и раздумывал, не попросить ли кого-нибудь снова подрезать ему волосы – ощущение было такое, будто у него завелись вши, только на этой планете вши не водились.

Напротив сидела на корточках мисс Каролина Беатрис Мшийени, премьер-министр.

– Родди, я им говорила уже тысячу раз – и никакого толка. Грязи от этой семейки больше, чем от всех остальных вместе. Видел бы ты, что у них творилось сегодня утром! Помои прямо у порога дома… Мухи!

– Я видел.

– И что прикажешь делать? Вот если бы ты разрешил мне хорошенько его вздуть… так нет же, ты слишком мягок.

– Видимо, да. – Род в задумчивости перевел взгляд на кусок сланца, установленный посреди городской площади. Надпись на нем гласила:

Памяти первого мэра

УЛИССА ГРАНТА КАУПЕРА,

который отдал за этот город свою жизнь

Буквы получились неровные – надпись делал сам Род.

– Грант как-то сказал мне, – заметил он, – что государственное управление – это умение ладить с людьми, которые тебе не нравятся.

– Брюс и Тея мне совершенно не нравятся!

– Мне тоже. Но Грант наверняка нашел бы способ приструнить их без рукоприкладства.

– Ну тогда сам придумывай. Я на это не способна. Родди, тебе вообще не следовало пускать Брюса обратно. Мерзкий тип. А уж когда он женился на этой…

– Похоже, они просто созданы друг для друга, – ответил Род. – Никому другому и в голову бы не пришло взять в жены или в мужья кого-нибудь из них.

– Я же не шучу. Это почти… Хоуп! Ну-ка, оставь Гранти в покое! – Каролина вскочила на ноги.

Мисс Хоуп Роберта Бакстер, шестнадцати месяцев от роду, увлеченно колотила в это время мистера Гранта Родерика Трокстона, тринадцати месяцев, а тот, соответственно, хныкал. Оба ползали голые и очень грязные, но это была, что называется, чистая грязь: всего час назад Каролина их мыла. Дети росли полненькие и здоровые.

Хоуп повернулась к Каролине и без тени сомнения заявила:

– Я хаосая!

– Я все видела! – Каролина перевернула ее попкой кверху и легонько шлепнула, затем взяла на руки Гранта Трокстона.

– Дай ее мне, – сказал Род.

– Ради бога, – ответила Каролина и, усевшись на землю, принялась укачивать малыша. – Бедненький. Покажи тете Кэрол, где у тебя бо-бо.

– Не надо с ним так разговаривать, а то вырастет сюсюкалкой.

– Кто бы говорил! Сам-то хорош!

Хоуп обняла Рода своими крохотными ручонками и, проворковав «Одди», чмокнула его чумазыми губами. Род чмокнул ее в ответ. По его мнению, ребенок был безвозвратно испорчен ласками, но тем не менее он и сам баловал ее сверх всякой меры.

– Вот-вот, – согласилась Кэрол. – Все любят дядю Родди. Он раздает медали, а тете Кэрол достается вся грязная работа.

– Кэрол, я тут думал…

– Сегодня жарко. Не перегружай свою думалку.

– …про Брюса и Тею. Мне нужно с ними поговорить.

– Поговорить?!

– После принятия конституции мы еще ни разу не применяли самое серьезное у нас наказание – изгнание. И Макгованы ведут себя так безобразно, потому что думают, мы никогда на это не решимся. Хотя я бы с удовольствием их турнул. И если дело до того дойдет, я поставлю вопрос перед городским собранием – или мы их выгоняем, или я оставляю свой пост.

– Тебя все поддержат. Он не мылся уже по крайней мере неделю.

– Поддержат, не поддержат… Я уже семь раз проходил вотум доверия. Когда-нибудь мне повезет, и я заживу наконец спокойно. Но главная задача сейчас – убедить Брюса, что я готов поставить вопрос на голосование, и, если он поверит, делать этого просто не придется. Кому охота оказаться в диком лесу, когда здесь такая славная жизнь? Главное – его убедить.

– Может, если он будет думать, что ты все еще не забыл ту царапину под ребрами…

– Может, я и не забыл. Но мне нельзя опускаться до личных обид, Кэрол. Я слишком для этого горд.

– Хм… Ну тогда скажи наоборот: город, мол, закипает – что совсем недалеко от правды – и ты пытаешься нас сдержать.

– Вот это уже лучше. Да, я думаю, Гранту бы это понравилось. Надо обмозговать.

– Обмозгуй. – Кэрол встала. – Пойду вымою их еще раз. Честное слово, ума не приложу, где они берут столько грязи!

Она подхватила обоих детей под руки и двинулась к душевой. Род лениво посмотрел ей вслед. В лагере Каролина носила кожаный пояс и травяную юбку из длинных узких листьев, переплетенных особым образом и затем высушенных. Женской половине населения этот фасон пришелся по душе, и к ней нередко обращались за помощью. Однако, отправляясь на охоту, она всегда надевала набедренную повязку, какие носили мужчины.