Тупик

2. Настоятельно рекомендуем всеми возможными способами ускорить работу над вышеупомянутым проектом.

К. Морили, директор БюВнеПров

251/977 Г. И.

Глава четвертая

Маленькое красно-коричневое существо явно чувствовало себя неуютно, хотя и всячески старалось это скрыть. Оно зябко куталось в теплую хламиду – а между тем в кабинете стояла такая жара, что от людей в летних рубашках пар валил клубами.

– Немного сыро для меня, но при столь низкой температуре сырость легче переносится, – тщательно выбирая слова, пронзительным голосом пропищало существо.

– Крайне признателен вам за любезный визит, – улыбнулся Антиох. – Я сам собирался к вам в гости, но ваша атмосфера для меня – непосильное испытание… – Улыбка сделалась извиняющейся.

– Ну что вы, не стоит благодарности. Вы, чужепланетные человеки, сделали для нас больше, чем мы когда-либо сумели сделать для себя сами. Небольшие неудобства, которые мне нетрудно претерпеть, – лишь малая толика, коей мы способны возместить наш неоплатный долг.

Речь цефеида была уклончивой, словно он подбирался к своим мыслям в обход, со стороны, или почитал прямой разговор верхом неприличия.

Густив Баннерд, сидевший в углу комнаты, забросив одну длинную ногу на другую, проворно застрочил в блокноте и спросил:

– Вы не против, если я запишу вашу беседу?

Цефеид мельком взглянул па журналиста.

– Я не против.

Антиох же продолжал оправдываться:

– Это не просто светский визит, сэр. Ради светской беседы я не стал бы подвергать вас таким неудобствам. Но нам необходимо обсудить жизненно важные вопросы, а вы ведь вождь своего народа.

– Мне приятно, что намерения ваши благи, – кивнул цефеид. – Продолжайте, пожалуйста.

Администратор только что не извивался всем телом – так усердно старался покорректнее облечь свои мысли в слова.

– Это вопрос деликатный, – сказал он, – и я никогда не осмелился бы вынести его на обсуждение, не имей он такого… э-э… животрепещущего значения. Я всего лишь чиновник – так сказать, рупор правительства…

– Мой народ считает чужепланетное правительство благожелательным правительством.

– Да, конечно, оно благожелательно. Именно поэтому мое правительство весьма обеспокоено фактом отсутствия рождаемости у вашего народа.

Антиох прервался, встревоженно ожидая реакции, но реакции не последовало. Лицо цефеида было неподвижно, лишь слегка подрагивали морщинки в том месте, где была спрятана питьевая трубка.

– Мы не решались поставить перед вами этот вопрос, – продолжал Антиох, – ибо он касается чрезвычайно интимных вещей. Невмешательство в личную жизнь – основной принцип моего правительства, и мы изо всех сил старались самостоятельно найти разгадку, не тревожа вас и ваш народ. Но, вынужден признать, мы…

– Потерпели неудачу? – закончил цефеид, видя нерешительность Антиоха.

– Вот именно. Во всяком случае, мы не нашли никаких фатальных ошибок в системе воссоздания природных условий вашей родной планеты, правда, условия эти пришлось смягчить, дабы сделать их более пригодными для жизни. Наши ученые считают, будто всему виной недостаток каких-то химических веществ. Поэтому я прошу вас о добровольной помощи. Ваш народ далеко обогнал нас в области биохимии. Конечно, если вы не в состоянии или не желаете нам помочь…

– Нет, нет, я могу помочь! – Было похоже, что цефеид обрадовался. Его гладкий безволосый череп со свисающими складками кожи наморщился, выражая непонятные людям эмоции. – Никто из нас и помыслить не мог, что вы, чужепланетные человеки, будете озабочены этим вопросом. Ваша озабоченность лишний раз подтверждает ваши благие намерения. Мир, созданный вами, мы находим прекрасным. Это настоящий рай по сравнению с нашей родной планетой. О таких природных условиях нам приходилось лишь слышать в легендах о Золотом веке…

– Тогда…

– Есть одно обстоятельство. Боюсь, вы не сумеете понять. Наивно ожидать, чтобы две разумные расы могли мыслить одинаковыми категориями.

– Я попытаюсь понять.

Голос цефеида смягчился, в нем отчетливо зазвучали напевные, нежные полутона:

– На своей родной планете мы вымирали. Но мы боролись. Многие достижения нашей науки, развивавшейся в течение всей истории, более длительной, чем ваша, были утеряны безвозвратно. Многие, но не все – возможно, оттого, что в основе нашей науки лежала биология, а не физика, как у вас. Ваш народ открыл новые формы энергии и устремился к звездам. Наш народ сделал открытия в области психологии и психиатрии и построил общество, свободное от болезней и преступности.

Нет смысла спорить о том, какое из двух направлений развития более похвально, но нет также и никаких сомнений насчет того, какое из них оказалось более удачным. Все, что могла сделать биология в нашем умирающем мире, лишенном источников энергии и жизненно важных ресурсов, – это облегчить процесс умирания.