Тупиковое звено

Даша прислушивалась к его сетованиям и согласно кивала головой: для нее тоже оставалось загадкой — кто, а главное, зачем пытался убить милейшего месье Кервеля. На наследство тот, как известно, не претендовал, никакой секретной информацией не располагал и, в отличие от своей беспокойной родственницы, нос никуда не совал.

Лежа на высоко взбитых подушках, Филипп взирал на весь этот жестокий мир невинными голубыми глазами, поминутно вопрошая:

— Ди-ди, объясните. Бога ради, зачем кому-то убивать меня? Что я такого сделал? Почему убийца стрелял хотя бы не в вас?

Молодая женщина с трудом сдерживала смех:

— Успокойтесь, Фи-фи. Думаю, что на самом деле убийца стрелял и не в вас, и не в меня, а в кого-то другого. Не забывайте, мы ведь находимся в Москве, а здесь вообще часто стреляют друг в друга. Нет, я просто убеждена, что произошла роковая ошибка.

По счастью, обмануть Филиппа было так же легко, как и трехлетнего ребенка, с той лишь разницей, что современные дети, как правило, требуют более весомых доказательств.

— Вы полагаете, что это не наш убийца? — доверчиво заморгал голубыми глазами француз.

— Конечно, чужой. — Даша погладила его по голове. — Совсем, совсем чужой, злой дядька…

— C'est tout a fait dilerent[32]

. — Сквозняк донес запах знакомой туалетной воды. Вслед за запахом на пороге возник подполковник Полетаев с пакетом в руках. — Дорогой Филипп, на вашем месте я был бы осторожнее. Наша мадемуазель, как всегда, пытается представить ситуацию в розовом свете. А может статься, что вам грозит вполне реальная опасность.

Бедный месье Кервель тут же слился с больничным бельем.

— Vous etes sur?[33] — пролепетал он.

— C'est possible[34], — с нажимом ответил подполковник.

— Вы специально его путаете? — вежливо поинтересовалась Даша.

— Почему пугаю? Просто честно предупреждаю, — так же вежливо отвечал Полетаев.

— Спасибо, что нашли время навестить больного, — подал слабый голос Филипп. — Друзья мои, не стоит так переживать из-за меня, мне… О! Какие у вас прелестные запонки, Серж, я их еще не видел.

Даша невольно скосила глаз на туго накрахмаленные манжеты подполковника. Белое золото строгостью линий выгодно подчеркивало густую синеву двух крупных сапфиров.

— Спасибо, мой друг. — Полетаев невольно просиял. — Это последняя коллекция… Да, так вот что я хотел сказать: находись я в вашем положении, сразу же, конечно, как только позволят врачи, не мешкая ни секунды, покинул бы Москву. В этом пункте я согласен с мадемуазель Быстров — здесь действительно слишком часто стреляют.

Усмехнувшись, Даша покачала головой. Полетаев достал из пакета и поставив на тумбочку красиво упакованную корзину с фруктами и бутылку красного вина.

— Вот. Врачи рекомендуют при потере крови. Вы очень бледны, Филипп, меня это расстраивает. Вам надо лучше питаться…

Трудно сказать, было ли это ревностью или чем-то иным, но Даша испытала неприятное чувство. Оно возникало у нее каждый раз, когда Полетаев и Кервель начинали общаться друг с другом. Это было не понятно и оттого вдвойне обидно.

Пытаясь скрыть раздражение прежде всего от себя самой, она не без ехидства поинтересовалась:

— Почему это вино только Филиппу? А для меня у нас бутылочки не найдется, Сергей Павлович?

— Не рано ли? — Полетаев старался не смотреть ей в глаза. — Еще двух нет.

— Но Филиппу же вы предложили.

— Он потерял много крови.

— Я тоже много чего потеряла.

— То, что потеряла ты, вином вряд ли восстановишь. — Подполковник присел на край кровати и поправил больному одеяло, — Но об этом как-нибудь в другой раз. Как вы себя чувствуете, дорогой Филипп?

Кервель снова расстонался.

— Ах, mon cher, и не спрашивайте. Слаб. Еще очень слаб…

— Мне грустно это слышать…

— Спасибо…

Даша, пользуясь тем, что на нес никто не обращает внимания, состроила рожу.

— …Так вы полагаете, мне следует покинуть Москву?

— Это будет самое разумное, что следует предпринять в данных обстоятельствах.

— А как же Ди-ди?

Даше пришлось срочно приводить лицо в нормальное состояние.

— Ваша Ди-ди сегодня уже — фьють! — ответил за нее Полетаев и сделал выразительный жест над головой, — улетает.

— Как улетает? Куда улетает? — Филипп едва не выскочил из больничной пижамы. — Без меня?

Молодая женщина рассмеялась. Нет, на француза невозможно сердиться.

— Филипп, надеюсь, вы не думаете, что я возвращаюсь и Европу, а вас бросаю здесь… Нет, нет, моя поездка связана с дальнейшим расследованием. Оно вошло в решающую стадию.

Месье Кервель предпринял решительную попытку подняться:

— Тогда тем более не вздумайте. — Сильная слабость заставила его опуститься на подушки. — Прошу вас, подождите, пока я поправлюсь. Вы же слышали, что сказал Сергей Павлович — это опасно.

— Не опаснее, чем с вами. Тем более что преступник стрелял именно в вас — Даша многозначительно покивала головой. — Так что одной мне будет даже спокойнее.

Месье Кервель пытался найти новые аргументы, но решительный настрой племянницы показывал, что его усилия будут тщетны.

— И куда вы намереваетесь отправиться?

Полетаев хотел ответить за нее, но Даша его опередила.