Тупое орудие

Она поднялась и одарила суперинтенданта несмелой улыбкой – в это мгновение сержант Хемингуэй ввел в кабинет ее племянника. Невил говорил на ходу, как всегда тихо и отрывисто, и по напряженному, оценивающему взгляду Хемингуэя было ясно, что речь шла о чем-то интересном. Увидев тетю, он остановился на полуфразе и посоветовал ей делать заявления полиции только в присутствии адвоката. Мисс Флетчер объяснила Ханнасайду, что это Невил так шутит, и направилась к выходу.

Невил закрыл за ней дверь и жалобно проговорил:

– Конечно, я знаю, что я обязан повиноваться закону, но вы, суперинтендант, прервали меня на самом интересном месте.

– Сочувствую, – сказал Ханнасайд и с улыбкой в глазах добавил: – Международные осложнения?

– Да, я только что ввел черногорского патриота с ножом. Сюжет разворачивался великолепно – но теперь я утратил нить.

– Послушайте меня, не пытайтесь дурачить прессу. Допустим – хотя это невероятно, – что ваша международная история попадет в газеты…

– Но я ведь этого и хочу! – откликнулся Невил. – Честное слово, это премилая история, я так постарался. Обычно я не стараюсь, но старик Лоуренс вроде бы считает, что я серьезнее, л вам срочно понадобился? Если нет, то я как раз рассказываю вашему сержанту, в какую переделку я попал в Скопле. Это не слишком изысканная история, но я нахожу, что у него восхитительно развращенный ум. У нас с ним почти родство душ.

Ухмылка, с которой обычно выслушивают воспоминания юности, исчезла с лица сержанта. Густая краска залила его щеки, и он смущенно прокашлялся.

– Недурно, – заметил Ханнасайд. – Вам не кажется, что сейчас не время для непристойных историй?

– Не соГлассн! – просиял Невил. – В надлежащем обществе всегда время для грязных анекдотов.

– Скажите мне, мистер Флетчер, вы хорошо знали вашего дядю?

– Разумней всего сказать – нет, – ответил Невил. – Я вижу, мы сейчас погрязнем в пустословии.

– Почему – нет? – напрямик спросил Ханнасайд.

– О, да никто никого не знает. Матери говорят, они видят своих детей насквозь. Ошибка. К тому же малоприятная. Чрезмерное внимание непристойно, а в результате – заблуждение и беспокойство.

Ханнасайд не без труда следил за отрывистыми, телеграфными фразами.

– Я понял вас, – сказал он, – но вы не ответили на мой вопрос. Насколько один человек может знать другого, вы знали вашего дядю?

– Нет. Пониманию естественно предшествует интерес.

– А у вас к нему не было интереса?

– Ни к кому нет. Разве что вчуже. И то в этом не уверен. Вы любите людей?

– А вы нет?

Невил раскинул руки и втянул голову в плечи.

– Некоторых – слегка – на расстоянии.

– Да вы аскет! – сухо заметил Ханнасайд.

– Гедонист. Личные контакты сначала приятны, но как следствие – беспокойство.

– У вас странные идеи, мистер Флетчер. – Ханнасайд нахмурился. – Они ни к чему нас не приведут.

– Избегайте меня. – Улыбка блеснула в глазах Невила. – Видите ли, я и не хочу, чтобы меня куда-нибудь приводили. Длительное общение со мной вредно для ваших нервов.

– Вы, вероятно, правы, – достаточно резко ответил Ханнасайд. – Больше я вас не задерживаю.

– Так я могу вернуться к моим прелестным репортерам?

– Если вы находите это разумным – или желательным.

– Это все равно что кормить золотых рыбок, – ответил Невил, выплывая в сад.

Когда он ушел, сержант облегченно вздохнул.

– Ну и фокусник, – сказал он. – Я таких еще не встречал.

Ханнасайд застонал. Сержант искоса посмотрел на него понимающим взглядом:

– Он вам не понравился, шеф?

– Да. И я ему не доверяю.

– Должен сказать, я не вполне понимаю его слова – те немногие, какие могу разобрать.

– Я думаю, он знает больше, чем признает, и к тому же старается избежать допроса. Так или иначе, с ним мы подождем. У меня на него ничего нет – пока. – Он взглянул на часы и встал. – Позаботьтесь об этих бумагах и фотографиях. Я проведаю миссис Норт. Вам я предоставляю Абрахама Бадда. Будете в городе, узнайте в управлении, есть ли что интересное в отпечатках пальцев.

Он без труда разыскал «Честнатс», послал свою визитную карточку и был проведен в приятную гостиную, выходящую окнами в сад.

В ней он нашел не только миссис Норт, но также и мисс Дру, которая сидела у окна за портативной пишущей машинкой.

Сделав несколько шагов навстречу ему, Хелен нервно выговорила:

– Доброе утро. Я миссис Норт. Вы хотели меня видеть?

– Да, – сказал Ханнасайд и, поглядев в сторону окна, добавил: – Может, нам было бы лучше поговорить без свидетелей?

– Ну нет! То есть я хочу, чтобы при разговоре присутствовала моя сестра. Присаживайтесь, пожалуйста! Ко мне никогда не приходил сыщик!

– Я должен объяснить вам, миссис Норт, что я расследую убийство Эрнеста Флетчера – я полагаю, он был вашим знакомым.

– Да, я понимаю. Продолжайте, пожалуйста!

– Вы знаете, что мистер Флетчер убит? Прежде чем она собралась ответить, в разговор вступила Салли.

– Так же, как и мясник, и булочник, и молочник, и все слуги, и почтальон, и мальчишка-газетчик.

Он оценивающе посмотрел на нее, но ничего не сказал, а лишь слегка склонил голову.

– В пригородах новости разлетаются ужасно быстро, – сказала Хелен с напряженной, деланной улыбкой.